_
- У Глоза никогда еще так не тряслись руки – на собственном примере указал Коирн – Мы прошли под самым носом квантийцев. До самого острова.
- Неужели вас не могли заметить – мальчик раздулся и выпалил – Бриги!? - Шлюпку, что мчится к заблокированному острову?
Старик оглянул верхушки скал и остановился на пристальном Харди. Он сделал глубокий вздох и продолжил:
- Наша шлюпка их не интересовала – Когда мы добрались, единственным желанием было скрыться в ближайших кустах – кашель выбил охриплость – Слава богу, я немного оправился. На острове мне было легче, и Глоз это чувствовал.
Тонкая угловатая бровь, что придавала мальчишке смешливой деловитости, никак не опускалась.
- Мы прошли чуть дальше от берега. Квартермейстер орал так сильно. Наверное, даже, заглушал шум прибоя. В его словах все одно – «остановите его, остановите». Мы с Глозом, не отрываясь, следили за кораблями. Так надеялись, что они уйдут.
Завысив уголок рта, Харджеймс наклонился вбок, уведя свой взгляда вперед:
- Старик – обращение не коснулось Коирна, который продолжил, заглушенный собственным кашлем.
- Внезапно, мы оба ощутили страх. Ну, страх в самом истинном его понимании. Мы, естественно, ощущали его и раньше на шхуне. Но это был какой-то особенный страх, – рука Коирна потянулась к ветоши.
- Старик! – повторил Харди, широко раскрыв веки.
- Что?
- Скалы! Мы идем прямо на них.
Марес обернулся и тотчас принялся выводить лодку из каменной западни. Морща нос, кривя рот он думал о себе как о придурке.
- Вот зараза! – прикрикнул он.
Усилия, выжавшие из натруженного Коирна тяжелый ор, благополучно вернули лодку в свое русло. Старец помрачнел.
- Ты смотри, старик, мой дядя выпотрошит тебя, если на мне будет, хотя бы одна царапинка – гордость и надменность разбавлялись внутренней болью мальчика. Отчего в воздухе витала ирония. Глаза не сдержали чрезмерного прищуривания и опустились вниз.
- Все в порядке – постарался улыбнуться Коирн. Удачно. Морщины в этом непревзойденные помощники – Слушай, ты не поверишь, что произошло дальше!
- Я с самого начала не верил.
_
- Что же он так орет? – бубнил Глоз, выглядывая из-за острой листвы.
Моряки скрылись на опушке. Она простиралась сразу за песчаным берегом, агрессивно вытаращивая свои странно-изогнутые ели. Борьба моря и суши.
- Они не собираются уходить, Глоз, надо что-то делать – сказал Коирн. В ответ его друг нелепо вытаращил глаза.
«Не смейте высаживаться!» - доносилось со стороны флота – крики голоса, сгубившего шхуну.
Матросы столбами вгрызлись в прибитую землю, чью жесткость уплотняли торчащие корни. Исцарапанные руки раздвигали ветви деревьев. Всем вниманием двух моряков располагали Квантийские корабли и фрегат Тарджеймса.
Пока Глоз не заелозил.
По телу прошел холодок, который взлохматил его нервы. Плечи задергались, дыхание растрепалось. Он не сдержался:
- Ты чувствуешь?
- Да, чувствую – шепот Коирна коснулся Глоза. Он живо покивал головой, словно под током.
Недоброе ощущение тайком подкралось к наблюдателям и захватило их изнутри. Казалось, кто-то дышит им в спины, наблюдает и гнетёт своей любопытностью.
Впереди недружелюбная полиция, а сзади нечто. «Что же это такое, а?» - думал Глоз, щенячьим взглядом прожигая висок Мареса.
Коирн старался абстрагироваться и с нетерпением ждал отступления кораблей. Он все украдкой поглядывал на громоздкий камень, омываемый приливной волной. Серый булыжник, что был чуть выше человека, скрывал собой шлюпку.
Только Марес завидел движение на суднах, как почувствовал движение под своими ногами. Ахнуть от радости навстречу убывающим кораблям он не успел, его ошарашенный взор окинул землю. Жесткая как доски суша, стала распыляться по воздуху словно песок. Она растворялась на ветру, оголяя корни. «Что за чертовщина» - подумал Коирн. Глаза ухватились за одну из песчинок. Это невольно заставило его обернуться.
- Что же это такое, а? – уже вслух вырвалось у Глоза.
Остров начал будто «сворачиваться». Деревья, что непокорно направляли свои верхушки на морской горизонт, стали гнуться в глубины суши. Медленно с пищащим хрустом они аркой обогнули пораженных матросов. Песок сотней маленьких вихрей, сеял золотистые тропы по опушке.
Удерживая вырывающиеся вздохи, моряк уставился на холм, который заражал дрожью тела и скрипом в зубах.