Когда Игуана ко мне приблизилась, я был уже почти полностью спокоен. Я в принципе почти не поддаюсь панике, даже будучи в столь непростом положении. Так что прекратив бессмысленно орать у себя в сознании, я сосредоточился на животинке и выудил из закромов своей памяти всё что о ней знал. Специалистом по игуанам я никогда не был, но мне довелось как-то пролистать мимоходом страничку о них в энциклопедии. Этого оказалось достаточно. На той страничке чёрным по белому было написано, что игуаны — это вообще-то травоядные животные. Не хищники, не падальщики, а травоядные. Так и зачем же ей меня есть, если рядом столько вкусных листиков и веточек неподалёку растёт? Сказал я себе буквально за секунду до того, как эта гадина меня цапнула!
Эта. Животина. Укусила. Меня. За жопу! Я всё понимаю, животным нужно кушать, но разве моя задница похожа на куст⁈ И ладно бы она меня разок цапнула и ретировалась, мол, ты на моём любимом квадратном метре пляжа разлёгся. Так нет же, она продолжила меня кусать! Уже одно только это заставило меня яростно орать и ругаться взаперти своей мозговой коробки. Но вот когда по моим жилам вдруг неожиданно начал растекаться яд, да не абы какой, а с крошечной примесью тёмной энергии в своём составе, я взорвался. Причём как фигурально, так и реально.
— А НУ ИДИ СЮДА, ГАДИНА! — вскочил я с песка как ужаленный, при этом объятый ореолом неконтролируемого мной огня.
Честно говоря, я сам не понял, в какой именно момент с меня спали ограничения и тело вновь мне подчинилось. Но предположу, что это напрямую связано с угрозой жизни. Неконтролируемая глубокая медитация вдруг сменилась на неконтролируемый выброс магического огня. И не скажу, что я был как-то этим обеспокоен в тот момент. Всё что меня волновало, так это чтобы игуана не зажарилась раньше, чем я её схвачу и сильно-сильно ударю ей об землю. Ну должен же я ей отомстить хоть как-то за все эти непотребства что она со мной сотворила?
Сказано-сделано. Зверушка явно не ожидала, что едва дышащий кусок мяса вдруг окажется таким опасным. А я между тем, ухватил ящерицу за хвост и от всей души врезал ей по песку. Но мне этого показалось мало, так что я несколько раз повторил финт, попутно высказывая зверюге всё что я о ней думаю. Жестоко, не спорю, но и вы бы не были милостивы к животинке, если бы она вдруг решила вами закусить.
Между тем, мой запал начал потихоньку стихать. А вот магический огонь вокруг меня нет! Как бы не наоборот, он лишь больше становился! Бедная игуана в моих руках уже до состояния углей прожарилась. Жаль, к слову. Я-то думал изучить её труп, чтобы понять, почему при первом осмотре не выявил в ней тёмной энергии. Эх, ладно, этот момент упущен. Но вот с огнём нужно что-то делать. Он сам по себе из меня вырывается, это никакое не заклинание, а обычный неконтролируемый выброс энергии! Таким дети сильных магов обычно страдают. Догадаетесь почему? Ага, потому что им самим уготована судьба великих заклинателей. Так вот огонь вокруг меня — не более чем выброс, но зато какой силы! Весь песок в радиусе двух метров от меня уже превратился в стекло. И что неприятнее всего, запас моих магических сил тает! Это, с одной стороны, хорошо, бесконечно долго это буйство не продлится. С другой стороны это плохо, не хочу я оставаться без сил. Вдруг тут и кое-кто посерьёзнее игуаны обитает?
«Сын. Успокойся и уйми огонь. Ведь если ты этого не сделаешь, то простоишь в нём до самой ночи. В таком случае, ты останешься без обеда и без ужина.» — вдруг в моей голове сама собой всплыла довольно жёсткая фраза отца на одном из наших первых уроков.
Стоя посреди бушующего пламени, я вдруг невольно перенёсся в прошлое, в другой мир. Воспоминания встали передо мной, заслонив собой реальность. Сейчас я не был князем Михаилом Медведевым, я был маленьким Михелем Калим, наследником трона Кальмалийской империи, пришедшим на свой первый урок к отцу. Мой… папа, он не был жестоким человеком. Но он умел быть жёстким. Тогда я не смог успокоиться. Был слишком мал и почти не умел контролировать магические потоки. Стоит ли говорить, что отец не стал мне помогать. Он ушёл заниматься прочими делами, лишь огородив окружающий мир от разрушающей силы моего огня. Мне это пламя нанести физический вред было не в состоянии, так что он со спокойной душой покинул меня, желая тем самым преподать другой, не менее важный урок. Он не понимал, что для психического здоровья его маленького сына это было слишком тяжёлым испытанием. Однако же, это понимала моя мама. Матушка пришла спустя пять минут после ухода отца. Она-то и научила меня справляться со спонтанными выбросами. Почему-то именно сейчас, спустя несколько десятилетий, в другом мире, в другом теле, мне хочется вспомнить именно её урок, тот самый, самый первый и самый важный.