3
Глаза открылись, и белая бесконечная глубина поглотила собой всё. Мозг, заставляя зрачки хаотично метаться, старался сфокусировать взгляд, выискивая точку в пространстве за которую можно было бы зацепиться. Но белизна была настолько однородна и глубока, что ничего не выходило. Веки устало опустились, снова закрывая расширенные от ужаса зрачки. Осознав, что рассмотреть ничего не удалось, мозг начал прислушиваться к телу: “Никаких болевых ощущений. Мне тепло и спокойно. Это хорошо, – шепнуло сознание. – Но что-то не так, не могу понять что. СТОП… Похоже, я не дышу… Этого не может быть, но я не дышу”. Мысли наскакивали одна на другую, не давая сосредоточиться. “Я не дышу, не дышу. Я… я… Кто я?”
Несколько секунд мозг, словно зависшая система компьютера не отзывался. И вдруг лавина образов и воспоминаний резко, словно единовременно выплеснутое в миску большое количество воды, заполнила собой всё пространство сознания, заставив тело дёрнутся в рефлекторной судороге. Огромная подминающая под себя громадина грузовика, изрыгающая пронзительно-громкий сигнал, который, кажется, снова оглушающе ревел, как настигающий добычу кровожадный хищник. “Я Адам. Адам Фёрст, и меня… сбил грузовик”, – беззвучно зашевелились губы. Страшная мысль, пугающая своей непоправимостью, взорвала мозг: “Я умер”.
От волнения глаза открылись уставившись в белое ничего, а тело начало мелко трясти. И тут, он осознал, что подушечки пальцев непроизвольно касаются чего-то физически ощущаемого, находящегося прямо под ним. Пришла спасительная мысль, за которую мозг тут же ухватился, как за соломинку: “Раз я мыслю – значит, существую. Ощущаю движение, значит… Я ЖИВ. Возможно, нахожусь в коме, но жив, жив. И ЭТО ГЛАВНОЕ!.. Первая хорошая новость. И к тому же раз у меня ничего не болит, – подумал он, – возможно удар был не такой сильный и повреждения минимальны. Отлично! А если это кома? Тогда надо из неё выбираться. Но как? Нужно хотеть жить, и я хочу, очень хочу… Мой стакан всегда наполовину полон”.
Адаму было тяжело смотреть в пустоту, в которой не было и одной точки, позволяющей зацепится взгляду, и он снова закрыл глаза. “Продолжу рассуждать логически, – подумал он. – Скорее всего это госпиталь. Ну конечно, я в больничной палате… Тогда почему не слышно никаких звуков и совершенно никого нет рядом? – и тут же без паузы: – Просто здесь очень тихо, и никто не обязан постоянно находиться рядом с пациентом. Но если всё так, почему я не могу ничего увидеть?.. Да потому что видеть пока нечего, возможно, у меня на глазах специальная повязка, или я сплю, или… СТОП, – его пронзила новая мысль. – Я же могу попробовать посмотреть на свои руки! – Радость найденного решения наполнила сознание: – Если не сплю, то увижу их. А если сплю, то?.. Я же читал Кастанеду. Первый этап управления сновидением. НУЖНО УВИДЕТЬ СВОИ РУКИ, и тогда я смогу управляя сном, приказать себе выйти из комы. Ну конечно, мне нужно посмотреть на свои грёбаные руки. В любом случае это правильный путь”. Собравшись с духом, он послал мозговой импульс, и локти, повинуясь приказу, пришли в движение: “Я могу ими управлять, уже кое-что”, – обрадовался Адам. Мысленно приказав себе, он поднёс пальцы к закрытым глазам, и переборов внезапно нахлынувший страх, снова попробовал поднять веки. Мутные расплывающиеся контуры сперва испугали его, но пришедшая тут же спасительная мысль наполнила сердце робкой надеждой. “Пусть не чётко, но я вижу. Я ИХ ВИЖУ!” – довольно подумал Адам. Стараясь сфокусировать взгляд, он решил отодвинуть кисти дальше от лица. Но, приподняв их буквально на пару десятков сантиметров и почувствовав при этом лёгкое сопротивление среды, он внезапно упёрся во что-то упругое. Потрогав аккуратными дрожащими пальцами эту неожиданную преграду, Адам вдруг понял, что то, что до этого казалось белой бесконечной глубиной, на самом деле является стенками окружающего его со всех сторон кокона, расположенными настолько близко, что он без труда мог до них дотянутся. Аккуратно погладив пальцами приятную на ощупь прорезиненную ткань, он вдруг краем глаза заметил выходящую из неё, чуть закручивающуюся и теряющуюся где-то под ним кожистую трубку.