— Мммм... Виктор.
Мой взгляд переместился на стонущую женщину, медленно возвращающуюся в реальность.
С улыбкой в глазах я бросил вопрос:
— Как ты выспалась, Исабель?
Она коснулась меня взглядом полным недовольства, когда я задал ей этот вопрос. Оба мы понимали, что я был тем, кто привел ее к такому усталому состоянию. Однако она была слишком горда, чтобы отвечать на этот риторический вопрос.
Она была уверена, что я задал его с целью подразнить ее. И она предпочла бы умереть, чем дать мне удовольствие от ответа. Хотя в других сферах удовольствия она никогда не отказывала.
Подавив зевок, она потянулась, и простыня, прикрывавшая ее тело, скатилась вниз, показывая свою прекрасную грудь и изящные изгибы, еще до того, как я попросил ее продемонстрировать свое великолепие... Хотя, собственно говоря, ей это и не требовалось.
— Который сейчас час, Виктор?
Глядя на часы на стене, мой глаза сверкнули от веселья, когда я ответил:
— Почти семь. Кажется, ты сегодня опоздаешь в школу.
— Святая Дева Мадонна!
Всякое чувство сонливости исчезло с ее лица. Она встала и выскочила из кровати, чтобы с молниеносной скоростью броситься в душ. Ее голос тянулся за ней, когда она высказывала мне свои жалобы из душа.
— Клянусь, если я опоздаю, я поставлю тебе неуд по курсам испанского.
Звук воды, стекающей в душ, последовал сразу же после того, как за ней закрылась дверь.
Исабель была моей учительницей на курсах по испанскому языку. Эдакая помощь Колумбийского правительства для беженцев и эмигрантов.
Посмеявшись над ее вялыми угрозами, я подумывал о том, чтобы еще раз порезвиться с ней под душем. Моя растущая похоть и чувство ответственности боролись друг с другом. Однако, учитывая, что она торопиться, явно будет не в настроении.
Тридцать минут спустя Исабель была готова к работе.
Ее наряд состоял из черного костюма поверх белой блузки и короткой черной юбки-карандаша, доходившей чуть выше колен. А также пары коричневых чулок до бедра с подвязками, которые все еще были хорошо спрятаны под ее юбкой.
Ее палец на левой руке украшало золотое кольцо. Точнее, это был перстень с редким Колумбийским изумрудом. Мой подарок.
Ее длинные черные волосы, собранные в пучок, и прямоугольные очки в черной оправе придавали ей довольно строгий и злой вид. Ничего похожего на ту дикость, которая была у нее, когда она стонала подо мной прошлой ночью.
Всегда было интересно, как люди могли изменить общее впечатление, которое они производили, всего лишь немного изменив свою одежду и аксессуары, которые они носили.
Поправляя костюм, убедившись, что все в порядке, она спросила меня с таким выражением на лице, как будто она была уверена, каким будет ответ, еще до того, как спросила...
— Как я выгляжу, Виктор?
Подняв большой палец вверх, я в шутку сказал:
— Ты определенно не выглядишь так, будто тебя всю ночь трахал твой ученик, если тебя это беспокоит.
Как я уже упоминал она была преподавательницей испанского языка в центре помощи эмигрантам. Я будучи иностранцем имел льготное посещение курсов, которое оплачивалось за счет правительства.
— Я восприму это как комплимент, что я красивая и сексуальная.
Она проигнорировала мои поддразнивающие слова и еще раз осмотрела себя, прежде чем удовлетворенно кивнуть.
— Действительно. Прекрасна, как всегда.
Подойдя к двери спальни, она в последний раз оглянулась через плечо.
— Ты не мог бы погулять с моей племянницей? Обычно с ней гулял мой кузен Эдуардо, но вчера он позвонил и сказал, что заболел.
— А? Ты имеешь в виду Нину? — Ей было что-то около пяти-шести лет и она жила с ней, в комнате в другом конце коридора. — Хорошо я погуляю с ней.
Все же я жил бесплатно у неё и было бы неприлично отказывать в просьбе. Ну это, конечно, пока что. Пока я не окрепну и не встану на ноги в новой стране.
— Да, спасибо Виктор. Не забудь запереть дверь перед уходом.
— Увидимся в классе, «профессор» Исабель.
Глядя на ее покачивающиеся округлые ягодицы, которые заставляли мужчину ощутить похоть своими искрометными движениями, когда она уходила, я немного задумался, чем сегодня заняться.
7 утра.
Глядя на часы на стене, я направился на кухню, чтобы заварить кофе. В квартире темно, и я единственный, кто уже проснулся. Исабель уже на работе, а Нина еще спит.