— О чём таком ты говоришь, Оленька? — мягко улыбнулся ей Бояр, словно и не становился мгновение назад самым настоящим смертоносным хищником. — Конечно же, я тебя очень ценю! А это… Это всего лишь разыгравшаяся детская фантазия. У него было такое тяжёлое детство! Ты просто не представляешь, что значит для ребёнка потерять свою семью…
«Ценит… — мысленно хмыкнул я, — …но на вопрос о банальном „уважении“ так и не ответил».
— Да вы что? — притворно ахнула кня’жина. — А то таких детей больше в Москве не существует. Директор, я ещё раз спрашиваю, почему ваш подопечный явно указал на то, что это вы подкинули ему идею о некоем культе Аватары Смерти, обитающем в особняке моего воспитанника?
— Ну что ты злишься, Оленька, — улыбнулся розовощёкий старик, заговорив с ней таким тоном, словно она была малым ребёнком или ущербной на голову. — Мальчик просто не так меня понял. Конечно же, я не имею ничего против господина Бажова и его новой семьи! Это просто недоразумение. Так стоит ли вам, известному клану, так по-детски обижаться на маленького мальчика…
Моя опекунша от его слов, а особенно от того, как они были сказаны, побледнела, затем покраснела и явно хотела уже что-то сказать… Но в этот момент в бой, как говорят армейцы, вступила тяжёлая артиллерия в лице наставницы.
— А вы отдаёте себе отчёт в том, что ребёнка могли убить, не разбираясь, кто он такой? — тётка Марфа, не особо чинясь, скопировала манеру речи директора и хотела ещё хлопнуть рукой по столу, но, слава Древу, в последний момент передумала, потому как нам только разрушений в директорском кабинете не хватало. — А то и вовсе оправили бы в пыточную.
Прекрасные, казалось, ещё несколько недель назад взаимоотношения с Бояром Жумбруловичем, как по мне, портились буквально на глазах. Или он всё же «Баяр»? Если задуматься, то, скорее всего, второе, кажется, именно так мне представляла его Ольга Васильевна, когда я впервые попал в этот кабинет. Хотя и сама иногда потом сбивалась…
Но вообще, вся Школа и Академия его исключительно «Бояром» величает, и за глаза, и при личном общении. И старик, как и его сотрудники, никогда никого не поправлял. Даже сам князь и другие уважаемые люди Полиса его так при мне обзывали. Надо ли говорить, что, пока не случился сегодняшний разговор, куда более привычное слово буквально врезалось в мозг, а настоящее имя совершенно не ложилось на язык.
— О! Что вы… Я абсолютно уверен, что вы никогда бы…
Директор ещё чего-то бухтел, точнее, увещевал, а я вдруг понял, что он, собственно, не с нами разговаривает. Этот спектакль одного актёра был направлен так же на единственного зрителя. На мелкого Котелкова, или как там его…
До этого смущённый и слегка потерянный паренёк, который совсем недавно пил молоко и лопал печенья на нашей кухне, постепенно выбалтывая Хранительницам всё, что знал, вон как надулся от резко прибавившейся храбрости. Смотрит на нас лютоволком, как на врагов полиса, да ещё и грудь выпятил…
Мальчик действительно присутствовал в кабинете. Так захотел Бояр… точнее, «Баяр». Он сидел на стульчике, поставленном за спиной у директора, рядом со своей сестрой, которую старик постарался выгнать за ненадобностью. Но тут уже Марфа возмутилась.
Откуда здесь эта пигалица, и почему тётка за неё вступилась? Да всё очень просто. Девочка узнала как-то, куда отправился её брат, и в слезах прибежала следом. Спасать дурака. Чуть ли не как в общежитии школьном была, так и сорвалась, разве что на удивление драный и поношенный тулупчик на себя накинула. Всё хотела мне в ноги бухнуться да свою жизнь на жизнь родича обменять.
Вот только кто бы замёрзшую девчонку с посиневшими губами стал слушать?! Хранительницы и чаровники быстро взяли её в оборот, потому как, по словам нашего нового лекарского главы, сурового мужика-чаровника с квадратной челюстью и усталыми глазами, забег в почти два километра по сугробам от ворот Академии до нашего особняка чуть было не стоил малявке обмороженных ног и воспаления лёгких! Слава Древу, что пока ничего страшного не случилось, всё, начиная от банального насморка, можно поправить при помощи алхимии и чар.
— Бояр Жумбрулович! — воскликнула, наконец, не выдержав школьный завуч, прерывая поток словоизлияний директора. — О чём вы вообще изволите говорить?! Какие ещё «любовь и понимание», когда вам прямым текстом сказали, мальчик залез на клановую территорию! В конце концов, вы — далеко не последний человек в Полисе — должны прекрасно понимать, как опасно само по себе может быть чародейское жилище! А тем более для ребёнка! Вам поставили на вид! Примите меры, или вопросом Котелкова займусь я сама, если уж вы из-за своей занятости не способны научить воспитанника простейшим вещам!