«Ну вот опять его Бояром назвали, — как-то вскользь подметил я. — А ведь ему, похоже, действительно нравится, когда так искажают имя, делая его ещё более похожим на высокое звание боярина».
— Но Артемида Бореславовна, я более чем уверен, что Игорьку ничего не угрожало! — ласково произнёс старик, немного осуждающе, но с улыбкой посмотрев на завуча. — Да и стоит ли вашего внимания такая мелочь, как детская шалость…
— Бояр, послушай, — прервал его Демьян. — Я совершенно не хочу тебе угрожать или как-то запугивать твоих детишек, но официально предупреждаю как Старейшина клана Бажовых, что мы не потерпим к себе такого наплевательского отношения…
В то время, как даже Ольга Васильевна, глава своего клана, обращалась с к директору демонстративно вежливо, в полном соответствии с его статусом, наши Старейшины сразу же после взаимного представления разговаривали с ним исключительно как равные. Причём это не было хамством или явным неуважением, тем более что Бояр… Баяр, был довольно-таки известным московским чародеем, слава о котором ходила в том числе и в других Полисах.
Просто, так как Тимирязевская Академия, в отличие от Морозовской, была не частным образовательным учреждением, и в связи с исчезновением клана-основателя считалась «княжеской», то на своём нынешнем посту Баяр был всего-навсего назначенным городом чиновником. И именно это, несмотря на всю значимость, делало его «полисным служащим», или, как их называли в старину, «княжьим холопом». То есть человеком, уважаемым и обладающим властью, но не до конца свободным как в принятии некоторых решений, так и в своих перемещениях.
Другими словами, если тому же главе Морозовых вдруг шлея попадёт под хвост, и он решит закрыть свою Академию, ему и слова не скажут. Разве что потребуют вернуть деньги, выплаченные за обучение студентов. И опять же он волен взять, да и уехать куда-нибудь, никого не ставя в известность, или просто появляться в своей Академии раз в год — кто может ему запретить нечто подобное?! Как, впрочем, и так называемому «ректору», который, собственно, и верховодит на самом деле в том учебном заведении, являясь каким-то родственником Морозовых.
А вот Баяр в этом смысле — человек подневольный. Мало того что он совмещает старшие должности как в Школе, так и в самой Академии, являясь их директором, так ещё в некоторых ключевых вопросах ограничен волей князя и решениями Совета по учебным учреждениям Княжеского Стола при Министре Образования.
Ну а Старейшины любых, даже самых маленьких и слабых кланов, обладали большим социальным статусом, нежели любой полисный чиновник, тем более что в подавляющем большинстве последние были обычные простецы. Было даже такое в древних уложениях: «…Позволено им сапогами забить любую собаку, много что о себе возомнившую и на права чародейские покусившуюся!» И данный закон, кстати, действовал до сих пор! Хоть я и ни разу не слышал, чтобы кто-то кого-то ногами забивал.
Естественно, что всё это правила давно минувших дней, и сейчас отношение к полисным служащим было в основном такое же ровное, как и к другим людям. Обычная бытовая вежливость и ничего более, однако в случае с Баяром сказывался ещё и схожий почтенный возраст Старейшин, из-за которого расшаркиваться друг перед другом было уже бессмысленно. Правда, на момент этого разговора я ни о чём подобном даже не догадывался, так что вплоть до того, как Ольга Васильевна чуть позже мне всё объяснила, честно думал, что Демьян и Хильда просто уже были давно и хорошо знакомы с белобородым стариком.
Так что я сидел и слушал, как один дед внятно, чётко и размеренно объясняет другому простую истину о том, между ними нет ничего личного. Но если бы забравшийся на нашу территорию мальчик вдруг взял бы, да и увидел что-нибудь, чего никому со стороны видеть не положено — то мальчик, каким бы важным он для Баяра ни был, просто исчез бы. Как исчезнет и любой другой, кого дорогой директор в следующий раз пошлёт в особняк нашего клана, словно на свою игровую площадку.
— Как всё же много пронзило нас шипов ненависти Уробороса… — горестно покачал головой старик в белом халате, добросовестно и не перебивая, выслушав весь монолог Демьяна. — Словно мы не в новое время живём, а всё в те же старые годы, полные крови, боли и отчаянья. Больно смотреть, как из-за какой-то невинной шалости люди не в силах простить столь юного…