В приталенной шубке из серебристого меха и женской папахе чуть более тёмного цвета девочка выглядела самой настоящей чародейской боярыней, и я долгое время просто глаз не мог оторвать от её изящной фигурки. Мы… решили сегодня провести вместе как можно больше времени, побродить по парковым аллеям, погулять по школе и академии, просто наслаждаясь обществом друг друга. А там, как надоест бродить по улице решить, чем ещё заняться.
В определённой степени приятно было, что вновь ударивший крепкий мороз загнал в этот прекрасный день большинство студентов в учебные корпуса и в общежития. Далеко не все первокурсники умели защищать себя от минусовых температур собственной живицей, а кто, как я или Хельга, был обучен старшими родственниками — зачастую не имел должной мотивации вылезать из тёплых помещений на крепкий морозец. На спешащих куда-то по своим делам старших юношей и девушек мы просто не обращали внимания, другие же гуляющие по парковым аллеям парочки нас не беспокоили, как, впрочем, и мы их.
— Антон, скажи… — произнесла вдруг Хельга, когда мы, до этого болтая ни о чём, дошли до ворот огороженного леса, в котором проводился мой выпускной экзамен из школы, и девушка вдруг присела, подбирая варежками комок снега из сугроба и скатывая из него снежок. — Точнее, прости… Я спросить хотела, но об этом обычно не говорят, и вообще, это неправильно, но… Можно?
— Давай, — удивился я, глядя на её спину.
— Прости… Но у тебя… — Громова замялась, а потом выпалила: — У тебя, кроме Алёны, другие женщины в клане есть? Ну… с которыми ты… Нет, я понимаю, мальчикам это нужно! И вообще, пока это не моё дело, но…
— Но… — тупо повторил я, слегка выбитый из колеи, потому как подобные вопросы Хельга никогда раньше не поднимала, но я точно знал, что про бывшую посадскую девушку она знала.
— Но… но… — девушка повернулась, и я увидел, что её прекрасное личико было насколько красно, что аж пылало, — …но… недавно у Никиты восьмой ребёнок в нашем клане родился! Егором назвали… А я всё никак успокоиться не могу с тех пор. Всё… о тебе… Я умом понимаю, что это нормально… Но как-то сердечко…
«Хрена себе! — мысленно присвистнул я. — Никитос уже имеет восемь детей! А он на месяц младше меня! А я ещё удивлялся, как кланы умудряются поддерживать такую численность…»
— Нет, — почему-то внезапно засмущавшись, ответил я. — Кроме Ольги…
— Ольги? — удивилась Хельга. — Но… Лена…
— Она именно Ольга… А Алёна… ну, так её называл не особо грамотный отец, — ответил я. — А она так мне при встрече представилась. Так что она теперь и у нас, Бажовых, Алёна. Кроме неё у меня никого нет. И детей я заводить тоже не спешу.
— Это… Прости, я знаю, что это неправильно… — Громова счастливо улыбнулась. — Но я почему-то рада!
— И тебя совсем не беспокоит то, что я с Алёной… — раз уж пошёл такой разговор, задал я давно мучивший меня вопрос.
— Пока нет детей, — вновь покраснев, выдавила Хельга. — Наверное, нет. Ну… мама и няни учили меня, что мальчики всё-таки… Ну… Вам нужно! А там, какая разница, самому просто на простыню или… если, конечно, детей нет! Ой всё!!
Дальнейшая прогулка по территории академии какое-то время проходила в неловком молчании, пока Громова не отвлеклась на прыгавших по одному из трудных полигонов с полосой препятствий старшекурсников. Не то чтобы она, как золотая рыбка из аквариума, забыла наш разговор, просто, глядя на то, что вытворяли студенты то ли третьего, то ли четвертого курса, мы нашли повод взаимно преодолеть тот смущающий разговор.
В частности ещё и из-за таких вот неловких ситуаций данную тему обычно не принято было поднимать вне родственного круга. Всё-таки разные кланы, разные традиции, корнями уходящие в глубину веков, и, соответственно, то, что было нормально для одних чародеев, вполне могло считаться совершенно неприемлемым для их соседей. Да, конечно, на сегодняшний день уже сам полис диктовал новые нормы жизни и морали, но то, что происходило за стенами клановых небоскрёбов, посторонних никак не касалось.
И тем не менее осталась некая недосказанность, и от этого мне было немножко не по себе. Наверное, по этой причине я всё же решился вновь взбаламутить только-только успокоившуюся воду. Тем более что, раз уж подобный разговор случился, мне казалось, стоило его как-то логически завершить, расставив, наконец, все чёрточки над «ять».
— Скажи, Хельга, — произнёс я, привлекая к себе внимание девушки, с интересом наблюдавшей за тем, как две студентки, активно помогая друг другу, проходят один из коридоров тренировочного лабиринта, благо с обзорной площадки на небольшом холме, где мы остановились, было прекрасно видно, что происходило за стенами полигона.