Митька встал с горячей полки и подойдя к Анне, тут же приступил к обряду. Надавив на плечи женщины он опустил её на колени и в ту же секунду её глаза поражённо распахнулись, когда она увидела его вздыбленную плоть всего в полулокте от себя.
Сын тем временем нанёс удар поданными ему розгами по груди матери, оставляя небольшой багровый след.
— Мне эта грудь больше не нужна, как материнская, а теперь она принадлежит мне, как грудь женщины для моего удовольствия, — сказал он вскинув голову вверх и тут же наклонившись поцеловал сосок, слегка прокатив его в губах.
Дальше с обрядом проблем не было и он быстро закончился. Поднявшаяся на ноги Анна стрельнула глазами на всё ещё вздыбленный орган Митьки и потупив взор, слегка склонилась, ожидая приказаний своего хозяина.
— Раз с этим разобрались, тогда можно и помыться, — сказал Митька, хотя первым делом он хотел овладеть своей новой наложницей, но ему нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и перебороть нежный трепет перед женщиной, переставшей быть для него матерью. — Помой меня.
Сказав это, отрок сел на скамью неподалёку от бадьи с горячей водой. Анна молча подошла к ней и намочив тряпку, принялась омывать тело своего сына. Нет, своего хозяина. Митька молча сидел как статуя, а женщина проводя тряпкой по его телу про себя дивилась, какое сильно и крепкое у него тело, какие красивые и твёрдые мышцы бугрятся под кожей, как витает вокруг него некая хищная аура. Но всё же иногда её глаза соскальзывали вниз и замирали на вздетом вверх, словно стяг органе. Он был невероятно большим: длинным и толстым, покрытый вздувшимися жилами, с большим и бардовым, кажущимся чуть не чёрным из-за полумрака навершием, и он пульсировал, словно живя своей жизнью. Невольно женщина подумала, что этот орган намного больше чем у её падшего мужа.
Через пару минут всё тело юноши было омыто и Анна принялась мыть его орган. Митька всё так же сидел как статуя, не шевелясь. Женщина провела по вздыбленной плоти тряпкой и поняла что это неудобно, слегка растерев между ладоней корень чистотела, продолжила своё занятие. Уд отрока был невероятно горячим и твёрдым. Он пульсировал в её руке, словно прося не замирать и продолжать. Женщина сполоснула руки и омыв чистой водой орган Митьки, снова села перед ним на колени и взявшись за его член двумя руками принялась мять его, нежно сжимая пальчиками и гуляя своими ладонями по всей длине ствола, а в довершение мягко проводя пальчиками по его горячему навершию.
Митька сидел на лавке и с удовольствием смотрел на раскинувшуюся картину. У него между широко расставленных ног сидела его прекрасная мать. Её колени были широко расставлены, а спина прогнута, из-за чего красивая округлая попка была замечательно видна. Налитые груди колыхались при каждом движении хозяйки. По спине и плечами разметались мокрые волосы. Мягкие и горячие руки Анны гуляли по его члену доставляя неимоверное удовольствие, особенно, когда её длинные пальчики мяли самый его конец.
— Ускорься, — коротко сказал Митька, чувствуя, что из-за царствующей в парилке ситуации он уже возбужден до предела, не говоря о том, что сейчас ему доставляет удовольствие родная мать.
Анна услышав его, принялась быстрее работать руками. Большие ядра юноши поджались и спустя полминуты таких ласк, стиснув зубы, он утробно зарычал, начав обильно изливаться. Длинные тугие и жирные струи молочного цвета подлетали вверх падая на его живот, руки матери, её лицо, волосы, грудь и шею.
Анна радовалась этому про себя и с удивлением и нарастающим возбуждением выдаивала из него всё до последней капли, чувствуя, что при каждом падении горячих капель на её кожу, её и без того горячее и влажное лоно вздрагивает, отзываясь волной жара возбуждения, растекающегося по всему телу, влага течёт по ляжкам, а соски покалывает. Она собрала немного его семени и отправила в рот, чувствуя мускусно-солоноватый вкус, который тут же затопил весь её рот.
Мммм… — простонала она.