Я знал нескольких скаузерских болел в лицо, но не по имени. Мы с ними никогда не разговаривали. «Янки Бар» около станции «Лайм-стрит» был местом постоянных тусовок фанатов «Ливерпуля». И мы туда как-то раз заглянули. Нас было человек пятьдесят, и мы пришли туда раньше их моба. Нам не очень обрадовались. В конце концов нарисовалась целая толпа скаузеров, которые начали штурмовать бар. Появилась полиция, вывела нас, отвела под конвоем на вокзал и усадила на первый же поезд обратно в Манчестер. Мы даже до стадиона не дошли.
Они были настоящим ворьем, эти скаузеры. Однажды толпа болел «Эвертона» заглянула в Манчестер во время предсезонки. Но только не ради товарищеского матча с «Олдэмом», а чтобы ограбить спортивный магазин «Херли» на Пиккадилли. «Херли» был настоящим магнитом для казуалов, потому что там продавались дизайнерские шмотки.
В сентябре 1982 года противостояние Манчестер — Мерсисайд достигло апогея, после того, как эвертонские порезали фаната Юнайтед по имени Джоб Генри. Ему в то время было девятнадцать, он дружил с моим братом. Нормальный такой парень, на боксера похож. Джобу наложили около двухсот швов на спине и заднице. Кроме него досталось и еще одному фанату Юнайтед. Даже болелы Сити негодовали, когда над сектором Ливерпуля появился баннер «Джоб! Как поживает твоя жопа?».
Но им все было по барабану. Я помню одну игру против «Ливерпуля» на «Мэйн-роуд» в апреле 1983 года. Матч проходил в понедельник вечером, и мы — человек пятьдесят — стояли и мирно беседовали неподалеку от Киппакса. Вдруг они выскочили на нас из-за угла, и началась драка. Скаузеры достали перья. Никого из местных джибберов поблизости не было, и потому нам пришлось ретироваться. Однако после небольшого отступления мы все-таки тормознули и бросились в контратаку. Нам удалось поймать одного скаузера и вволю отыграться на нем, но к тому времени двух наших ребят уже успели порезать от рта до уха.
Моя последняя большая битва со скаузерами произошла уже во времена «Главарей». Мы играли с ними на выезде в четвертьфинале Кубка Лиги в январе 1988 года — ровно за три недели до нашего ареста. Дело было в среду вечером, и мы поехали туда на поезде. Вышли на станции Лайм Стрит, прошли через вокзал, повернули за угол, и тут на нас изо всех пабов повалила толпа человек в двести. У многих в руках блестели лезвия. Я стоял рядом с парнем по имени Пит Фрис, и буквально в одно мгновение ему разрезали рот до уха опасной бритвой. Это было ужасно: щека Пита отвалилась и повисла. Он до сих пор носит этот шрам. Мы бегом вернулись на станцию, схватили металлические баки, багажные тележки, все, чем можно было отбиваться, и побежали обратно. На все про все нам потребовалось полтора часа, но драка не утихала все это время.
После игры (мы проиграли со счетом 2:0) примерно сто человек наших надолго остались на стадионе. Мы распевали песни и скандировали речовки, издеваясь над скаузерами. В конце концов стадион полностью опустел и погрузился в темноту. Полиция потребовала, чтобы мы удалились. На улице выяснилось, что все автобусы, которые должны были отвезти нас на станцию «Лайм-стрит», уже уехали. «Гудисон», как и «Мэйн-роуд», окружают маленькие улочки, а темень была ужасная. Мы отправились на вокзал пешком, но тут из-за угла выскочила толпа мерзких уродов.
«Бей черножопых! Бей черножопых!»
Единственными черными среди нас были мы с Крисом. Все: пан или пропал. Мы решили биться. Многие из нас засунули руки в карманы, притворяясь, что там лезвия. Вырваться удалось, когда появилась полиция. Большинство наших заскочили в автобус. Двери уже закрывались, когда я тоже влетал в него, преследуемый сворой бешеных псов. Мне повезло: удалось раздвинуть двери и пролезть внутрь. В конце концов полиция нас все-таки остановила и доставила до станции Эджхилл. Но последний поезд уже ушел. Поэтому мы оказались запертыми в каком-то зале, а железнодорожникам пришлось выделить нам специальный поезд. Только в час ночи мы добрались до дома, и я запомню этот матч на всю жизнь.
МЫ НЕНАВИДИМ ЛИДС
Одна из самых популярных песен на мотив военного марша звучит так: