Марте пора было на работу, но она покорно встала.
Они поднялись в буфет. Было закрыто, но Георгий Иванович постучал, и его впустили, налили по сто граммов коньяку, дали лимончик и два бутерброда с семгой.
— Вот это разговор! Ну, за знакомство! — Они чокнулись, пригубили коньяк, оператор уцепил дольку лимона, смачно разжевал, крякнул, с восхищенной улыбкой глядя на Марту. — Очень красивое лицо! Вот его бы снимать! А тут расфуфырка с тенями! Вы сценарий-то читали?
— Нет.
— Надо почитать. Современная драматическая история женщины — главного бухгалтера. Судьба сгибает ее в колесо, а она пытается бороться, противостоять, и довольно отважно у нее это получается. Несколько любовных линий, есть что играть актрисе, но Алла не вытянет: она субретка, актриса второго плана. Правда, этим всегда хочется выйти в примы.
— А чем все кончается? — затаив дыхание, спросила Марта. -Ей вдруг показалось, что все это о ней, словно кто-то подсмотрел ее жизнь.
— Не буду пересказывать, лучше почитайте и, кстати, может быть, сделаете какое-нибудь дельное замечание, не только по части вашей профессии... Берите бутерброд! А хотите я закажу эскалопчик? Наша Наденька готовит изумительно!
— Нет, спасибо, мне уже пора на работу, — ответила Марта. Она съела бутерброд с рыбой.
— Не хотелось бы вас отпускать, конечно, но что поделаешь, — грустно усмехнулся Георгий Иванович. — Только вы сценарий с собой заберите. Я могу свой экземпляр отдать. У нас на съемки — месяц, и финальные сцены будем снимать в конце, но надо, чтобы вы пораньше прочли. — Оператор снова пристально взглянул на нее, и она опять смутилась. — Мы могли бы как-нибудь встретиться? — неожиданно спросил он.
Марта пожала плечами:
— Почему нет.
— Как вам позвонить?
Она продиктовала ему свой домашний телефон, который обычно никому из мужчин не давала.
— Что ж, выпьем еще раз за знакомство, которому я лично до чрезвычайности рад, ибо испытал ни с чем не сравнимое чувство наслаждения, находясь рядом с вами. Я сегодня не хотел ехать на студию, отговаривался всеми возможными способами, но режиссер меня вытащил, а сам уехал, оставив меня наедине с вами! Как тут не воскликнешь: судьба-индейка!
Глядя на него, Марта не помнила ни о чем: ни о работе, ни о бывшем, ни о настоящем муже, ни о своих бедах. Полная амнезия.
Прибежала Алла. Увидела, что они пьют коньяк и мило воркуют, позеленела от злости.
— К сожалению, Александр Михайлович уехал домой, там у него что-то стряслось, он извиняется, Что так все получилось. Я пол студии обегала, никто ничего не знает!.. — затараторила она;
— Мне надо уже на работу, Аллочка.
— Вася здесь, он вас отвезет, но мы обязательно созвонимся, договоримся о встрече, мне еще надо много вопросов вам задать и режиссеру постановщику...
— И оператору- постановщику, — вставил Георгий Иванович.
—Да, и оператору...
— Ты найди экземпляр сценария для Марты Сергеевны, а то она не в курсе.
— Режиссер оставил экземпляр для Марты Сергеевны, я пойду его возьму, найду Васю и встречаемся внизу, в холле!
Клигман исчезла.
— Такая маленькая, а столько производит шума, что диву даешься, — сказал Георгий Иванович. — Красивая женщина — это как терра инкогнита, незнакомая, непознанная земля, а каждый мужчина в душе хоть немного, но путешественник. Так и вспыхивает страсть. За вас, Марта Сергеевна! — Он поднял стакан с остатками коньяка.
Его низкий, с хрипотцой, бархатный голос, казалось, касался самой души, заставляя ее вздрагивать.
— Да вы поэт! — улыбнулась Марта.
— Не знаю, что уж это — поэзия или глупость, что иногда одно и то же, но я именно это чувствую. Я никогда ничего не выдумываю такого, чего не смог бы ощутить! — Георгий Иванович нежно поцеловал ей руку.
Внизу запыхавшаяся Алла вручила Марте сценарий, и Земская уехала, наполненная ароматами коньяка, сигаретного дыма и терпкого, но приятного запаха лосьона, исходившего от ее неожиданного знакомца. Марта посмотрела на часы и ужаснулась: стрелки показывали половину первого. Ей привиделось, что в магазине царит переполох, Стас стоит на ушах, гадая, что с ней приключилось, обзванивает морги и больницы, работа не движется. Но, влетев в торговый салон, она обнаружила спокойные лица Коли и Леши. Продавцы даже не спросили, что с ней случилось. В кабинете она застала еще более мирную картину: Ровенский пил чай с Юленькой, уминая берлинские пирожные.
— Долго спим, Марта Сергеевна! — весело сказал Стас.