Но прошло минут десять, прежде чем мы пришли в себя и вернулись к решётке. У Тихона получилось: два прута сосульками смотрели в пол, а под ними лежали лепёшки расплавленного металла.
– Ну, теперь моя очередь! – сказал Сашка и протянул руки к уцелевшей арматуре.
Он хотел разогнуть прутья, но Тихон его ударил. Ударил и оттолкнул.
– Ты представляешь, какая сейчас температура у стали? – спросил он.
Сашка, недовольно ворча, встряхнулся и приблизился. Выражение его глаз мне не понравилось, а когда он подхватил огрызок трубы, неудачно оказавшийся под ногами, я просто испугался.
Но Тихон только вздохнул и плеснул на прутья из кружки. Казалось, вода с коротким шипением испарилась, даже не долетев до решётки.
– Принесите ещё воды, – распорядился он. – Несите все кружки!
Мы носили воду и поливали прутья. Когда они перестали шипеть и только парили, Тихон сказал «хорошо» и указал Сашке на брошенный огрызок трубы:
– Попробуй им разогнуть огарок, – сказал он и направил палец на ячейку нижнего ряда между целым прутом и «сосулькой». – Здесь.
Сашка покорно просунул трубу в ячейку, упёр её в целый прут и надавил на рычаг. «Сосулька» немного приподнялась, а труба согнулась.
– Прекрасно! – оценил Тихон.
Он отобрал у Сашки трубу, насадил её на приподнятый конец «сосульки» и скомандовал:
– Ну, как, вместе!
Мы ухватились за трубу и легко отогнули «сосульку» кверху.
– Повторяем процедуру…
Когда освободили проход, Тихон протолкнул через лаз свой мешок с термитными шашками, пролез на ту сторону и тут же направился к люку. Мы поспешили за ним. То, что произошло дальше, будило зыбкие воспоминания о поздравлениях в день рождения. Тёмное помещение, в которое привёл нас люк, осветилось множеством люстр и настенных светильников. Нам аплодировали человек десять. Они изо всех сил изображали радость, но я видел их смущение. Немудрено, мы ведь тоже обалдели от прыти Тихона: спрямить дорогу мусором, случайно подвернувшимся под руку, не всякому по плечу…
– Молодцы! – воскликнул усатый дядька, – вы установили сразу несколько рекордов прохождения лабиринта. По нашим правилам, ваш лидер становится Админом.
– Я – капитан, – веско сказал Тихон.
Новое слово показалось тревожным. У меня подкосились колени, и почему-то припомнились слова о шхерах и нычках. Нарочитая радость встречающих моментально сменилась внимательным сочувствием.
– Я – капитан, – повторил Тихон. – Кто мне доложит обстановку?
– Не горячись, друг, – сказал высокий блондин, кладя руку на плечо Тихону. – «Капитан» – это жестокий, не терпящий возражений персонаж, из сказочной книги под названием «Вахтенный журнал». Мы же стараемся жить цивилизованно, что значит, в тепле, роскоши и терпимости к суевериям друг друга.
Тихон строго глянул на Блондина, и тот немедленно убрал руку.
– Чем рассказывать, мы лучше покажем! – широкой улыбкой Усатый попытался сгладить неловкость. – Кино в качестве доклада подойдёт?
– Только ваш фильм получился не очень зрелищным, – с сожалением добавил Блондин, – но мы можем воспроизвести фильмы других групп. Хотите посмотреть, или сперва пообедаем?
– И много их было? – звонко спросила Настя. – Других групп?
– Полсотни, – гордо ответил Усатый. – Но, сами понимаете, дошли далеко не все. Только лучшие из лучших.
– В полном составе вы первые, – уточнил Блондин. – Бывает, кто-то находит дорогу. Но только один. И, конечно, не в первые сутки. Я, к примеру, две недели плутал.
– А вы, значит, наблюдали? – поднял бровь Тихон. – Снимаете кино про то, как гибнут люди?
– Так ведь естественный отбор… – пояснил Усатый, – теорию эволюции помните?
– Здесь все? – спросил Тихон и откашлялся. – Это весь экипаж?
Мне показалось, что его голос дрогнул.
– Да, – важно ответила статная женщина с длинными чёрными волосами. – Это все победители.
Только сейчас я понял, что мы, новички, совершенно лишены волос. Я провёл ладонью по лысой макушке, и встретил одобрительный взгляд Усатого: