-- А фамилии назвать не хотите?
-- Не могу. Этот вопрос -- к Борису Николаевичу.
(Тогда еще Борис Николаевич был жив).
Впрочем, я и сам знаю, какой набор приемлемых кандидатов (кроме Путина) имелся у Ельцина. О нем, об этом наборе, может догадаться любой человек, дочитавший мою книгу до этого места. Этот набор был невелик -- Черномырдин, Степашин... Хотя, кто знает, может быть, Ельцин держал в голове еще кого-то...
Как бы то ни было, к весне 1999-го из всего возможного набора остался лишь один человек, который и стал реальным преемником.
Он обезвредил максимальное количество мин
Итак, при выборе преемника Ельцин допустил ошибку -- обеспечить преемственность курса ему явно не удалось. Какова природа этой ошибки? При всей своей многоопытности, при развитой интуиции, которой он, кажется, очень гордился, Ельцин все же недостаточно хорошо разбирался в людях?
Ответ Гайдара:
-- Сапер ошибается один раз. Лидеру, который возглавляет страну в эпоху великой революции, приходится во время своей деятельности обезвредить большое количество мин. Раньше или позже он ошибается... Это относится ко всем революционным лидерам, и к Борису Николаевичу тоже. Так что природа такой ошибки -- стохастическая (то есть, как объясняют толковые словари, в основе ее лежит случайность, вероятность. -- О.М.) Когда ты разминируешь множество мин, вероятность роковой ошибки высока... Что касается того, хорошо ли Ельцин разбирался в людях или не очень хорошо… Из революционных лидеров, которых я знаю в истории человечества, Борис Николаевич сумел разминировать максимальный процент взрывных устройств.
-- Следующий мой вопрос, -- говорю, -- вы, наверное, тоже переадресуете Борису Николаевичу, но я все же хотел бы знать и ваше мнение. Как вы думаете, переживает ли Ельцин сейчас, видя столь серьезные отклонения от намеченного им курса?
-- Я знаю ответ на этот вопрос, но я действительно переадресую вас к Борису Николаевичу.
Надо полагать, этот ответ расшифровывается примерно так: "Да, Ельцин переживает. Сильно переживает". Альтернативным ответом мог бы быть, например, такой: "Мне кажется, сейчас Борис Николаевич взял себе за правило никак не вникать в политику, посвятить себя частной жизни". Но такой ответ, наверное, и скрывать было бы незачем.
Я тоже знаю ответ на свой вопрос, но мне хочется понять, что обо всем этом думает Гайдар.
-- Можете ли вы себе представить, -- спрашиваю, -- что в какой-то момент пенсионер Ельцин выступит с резким заявлением, осуждающим курс Путина?
-- Тот же ответ.
Гайдар был одним из самых желанных гостей в доме Ельциных. После отставки Бориса Николаевича он бывал у них довольно часто. Как вспоминает дочь Ельцина Татьяна Борисовна, после обеда они с Борисом Николаевичем обычно уходили вдвоем в гостиную и о чем-то "долго-долго" разговаривали, после чего оба выходили довольные. Перед тем, как сесть в машину, Гайдар говорил провожавшей его дочери экс-президента: "Таня, ты не представляешь, что за человек, твой отец! И что он сделал для России!" В свою очередь, и Борис Николаевич, улыбаясь, делился своими впечатлениями от только что прошедшего разговора: "Да-а! Умнейший человек! России повезло. Какое же удовольствие с ним поговорить!"
Так, что, полагаю, и в момент нашей с ним беседы Егор Тимурович был вполне в курсе того, что думает Ельцин о происходящем в путинской России, собирается или не собирается выступать с какими-то резкими заявлениями. Однако не в правилах Гайдара было рассказывать кому-то, о чем он разговаривал с кем-то тет-а-тет, тем более с первым президентом России, разве что -- самым близким друзьям (Чубайсу, может быть).
Правда, я нисколько не сомневаюсь, что все эти разговоры прослушивались и записывались. Но это уже другая тема.
Как бы то ни было, ни с каким заявлением -- ни с резким, ни с нерезким -- Ельцин так и не выступил.
-- Тогда вопрос, относящийся непосредственно к вам, -- говорю я Гайдару, продолжая нашу беседу. -- Сейчас ведь корежится и многое из того, что вы сами сделали и к чему стремились в девяностые годы, -- происходит деприватизация, национализация, незаконный захват собственности чиновниками, подмена законов рынка чиновничьим произволом, создание государственных супермонополий, таких, как "Газпром", "Роснефть", "Рособоронэкспорт" (это при том, что у нас существует специальное антимонопольное ведомство). Вы переживаете по этому поводу или взираете на происходящее с философским спокойствием как на неизбежное? Возлагаете ли вы, среди прочего, вину и на Ельцина, который не сумел найти достойного преемника?
-- Начну с ответа на второй вопрос, -- говорит Гайдар, -- вину на Ельцина за это не возлагаю. Ответ на первый вопрос: да, переживаю; мне не кажется это разумным.
"Переживаю, мне не кажется это разумным…" Ничего себе переживания! От таких переживаний не умирают.
-- Вы говорите, что переживаете по поводу происходящего… Но в ваших публичных выступлениях, где вы критикуете действия нынешних властей, не слышится личностного мотива. Поймите меня правильно: я вовсе не призываю вас публично рвать на себе волосы, демонстрируя разочарование и отчаяние. Просто мне хочется понять, каковы реальные, не выдуманные, не "литературные" чувства людей, оказавшихся сейчас в таком положении, как Ельцин и вы.
-- Позвольте ответить вопросом на вопрос. Как вы думаете, что чувствуешь, когда тебе кажется, что ты уже вытащил свою страну из трясины, а потом видишь, как ее снова туда затягивает?
Вот это другое дело. Это уже ответ.
-- Как вы думаете, осознает ли сам Путин, что он совершил по отношению к Ельцину своего рода предательство? Не тяготит ли его это, хотя бы иногда?
Егор Тимурович пожимает плечами:
-- Он ведь никогда не приносил присягу на верность курсу тех реформ, которые проводились в России при Ельцине.
-- Вы полагаете, они, Ельцин и Путин, не говорили об этом во время двух своих последних встреч незадолго перед 31 декабря 1999 года. Я имею в виду, -- разве Путин не обещал Ельцину, что реформы будут продолжены?
-- Об этом, на мой взгляд, легче было бы судить тем, кто присутствовал при двух их последних разговорах в 1999 году. Однако, насколько я знаю, Ельцин и Путин говорили наедине.
Это действительно так, но обещания, что при нем, при Путине, страна будет продолжать движение к демократии и рынку, Путин ПУБЛИЧНО произносил не однажды, и до отставки Ельцина, и после. Так что если даже он не обещал это непосредственно Борису Николаевичу в их беседах, -- он обещал это ВСЕМУ НАРОДУ.
Причина ошибки: болезнь, советы лоббистов
Они были абсолютными антиподами
Одно время довольно тесно сотрудничал и часто встречался с Ельциным Борис Немцов. (Кстати, как уже говорилось, он был первым, кого Ельцин, еще летом 1994-го, назвал своим будущим преемником). Немцов тоже не перестает поражаться, насколько несхожи, насколько контрастны фигуры предшественника и преемника -- Ельцина и Путина. -- Назначить своим преемником собственного прямого антипода! -- говорит Немцов. -- Это надо было умудриться! Смотрите... Выбирая между цензурой и свободой слова, Ельцин безоговорочно был за свободу слова; Путин -- за цензуру. Выбирая между бюрократией и частным предпринимательством, Ельцин был за частное предпринимательство; Путин -- за бюрократию. Ельцин очень гордился тем, что он установил добрые отношения со странами СНГ, с Европой, с Америкой; Путин же считает своим долгом со всеми поссориться... То есть стопроцентные антиподы! Все другое!
Да, всех ругать, всех обличать, всем угрожать "кузькиной матерью", на всякое слово критики огрызаться, попросту хамить ("учите свою жену щи варить!") -- это, по мнению Путина и его советников, означает поднимать роль России в мировой политике. Им -- Путину и его подсказчикам -- представляется, что они тут открывают что-то новое. На самом деле все это, от и до, было пройдено в коммунистические времена (вспомнить хотя бы, как Хрущев в ООН стучал по столу снятым с ноги ботинком) и ничего хорошего стране не принесло -- одно только всеобщее недоумение и презрение.