Вместо веретена в воздухе, в трёх метрах над землёй зависла угольно-чёрная амёба, на которой иногда вспыхивали крошечные язычки пламени. Последние были обязаны солнцу, полностью поднявшемуся над горизонтом.
— Великое развеивание сущности! — едва выдавил я из себя, направив палочку на субстанцию крайне премерзкого вида. А про себя подумал, что принял правильное решение, когда создал уничтожающее заклинание, а не поглощающее. В текущем состоянии в ином случае я мог запросто отдать богу душу. Так сказать, кусок бы поперёк горла встал.
С кончика палочки сорвался яркий бело-голубой луч, уткнувшийся в амёбу. В момент столкновения раздался громкий хлопок и заглушённый им рык, полный боли и ярости. Амёба лопнула, превратившись в лужу вонючей слизи жёлто-коричневого вида с красными вкраплениями. Она была похожа на гной в запущенной грязной ране.
— Вот и всё, — с трудом прошептал я, лёжа на земле.
Сразу после взрыва рядом оказалась японка. Она легко подняла меня на руки и унесла под крышу к остальным спутницам. Их я попросил держаться подальше и желательно за стеной, чтобы изгнанная сущность не попыталась завладеть их телами. Я хорошо помнил, как чёрная сфера из тела вампирши, которую я вылечил в одной гостинице, полетела к телохранительнице — простому человеку.
— Дальше что? — спросила меня Фьюри, когда я немножко пришёл в себя и сумел встать на ноги.
— Дальше мы разбегаемся. Мне нужно восстановить силы после наноботов и изгнания из себя Ламагры. Сама видишь, какой я сейчас. Потом свяжемся и решим, как победить ГИДРУ.
— Со мной на новую базу не хочешь?
— Нет, не тянет, — отрицательно качнул я головой. — Спасибо за помощь, Фьюри.
— Не за что.
Совсем от помощи негритянки я не стал отказываться. В обмен на то, что я вырастил ей ногу и вылечил глаз, женщина дала несколько адресов и номеров банковских счетов. Одни помогут решить финансовые проблемы моей семьи, вторые справятся с остальным, на что одних денег будет мало.
И вроде всё шло хорошо, пока однажды я не проснулся от странного чувства опустошения и тоски. Рядом со мной почему-то лежали только Рейвен и Линда. Рикарды не было, хотя засыпали мы вчетвером. Пусто было и на диване, где всегда спала Юмико. Японка отказывалась участвовать и в групповушке, и делить постель только со мной. Отговаривалась тем, что недостойна принимать такое внимание от своего господина. Я не настаивал, верил, что рано или поздно я получу своё. Она женщина, в конце концов, не машина!
— Алекс, ты что встал, иди к нам, — сонным голосом произнесла Мистик, разбуженная мной. Она посмотрела на меня сквозь полуприкрытые глаза. — Ал… АЛЕКС!!!
От её истошного крика подскочила Линда.
А я вдруг ощутил странную лёгкость. Окружающий мир стал размываться перед глазами, все звуки пропали. Опустив взгляд, я увидел, как ноги стремительно превращаются в дым.
«Грёбанный ты же Танос».
Это было последняя моя мысль в этом мире.
Эпилог
Лежу, смотрю в белый потолок с точечными, крупными круглыми светильниками. В голове пусто, как в барабане.
«Интересно, почему я подумал про барабан? Я как-то с ним связан? — в голове появилась первая мысль. И вдруг — озарение. Это было сродни неожиданному удару электричества. У меня даже в глазах всё потемнело. — Да я же… я же… бли-и-и-и-ин, всё это уже было!!!».
Сразу появилось понимание, что нахожусь я в больнице. Первые минуты я ещё надеялся, что нахожусь в ней из-за какого-нибудь несчастного случая или полу-удачливого покушения на мою ценную тушку после операции с вампирским демоном-божком. Убийца оказался почти профи, каким и должны быть подобные ему, когда жертва не замечает момента смерти. Вот и я не заметил. Точнее, я надеялся, что всё так и было. Потому как вторая версия мне совсем не нравилась. Увы, именно она и оказалась реальной.
Чем активнее я крутил головой, тем больше замечал знакомых примет.
«Это жопа, — я откинулся назад, с силой ударившись затылком о твёрдую подушку, заставив слегка закачаться мою кровать — ультрасовременное медицинское ложе, имевшее начинку для контроля за состоянием пациента, механизм изменения высоты и устройство лёгкого вибрационного массажа. — Я в петле времени».
Да, я очнулся в том же месте и, скорее всего, в то же время, что и несколько недель назад, когда осознал себя не русским провинциальным учителем, а единственным сыном американской семьи, проживающей в Нью-Йорке. Лучше всего об этом говорила даже не знакомая палата, а моё тело: ручки-веточки, ножки-палки и тощее тельце, которое за свою жизнь не знало, что такое хорошо развитые мышцы и отличное красивое телосложение в меру накаченного парня.