— Он сказал, что телефон раздобыл у тебя. И да, я согласна на вино! Так ты с ним переговорила и скрыла? Что за интриги?
— Инициатором разговора выступал именно Шарль. И он попросил дать ему день на то, чтобы собраться с мыслями, подобрать аргументы и выучить фразу «я тебя люблю».
— Не ври, он мне это не говорил.
— Недоучил, там же целых три слова, жди, скажет при встрече.
— Ну почему ты такая позитивная?
— А как иначе? Я притащила эклеров, мы будем пить чай, коты твои на месте, все ноги мне уже обтерли. Дай мне вкусняшки котовые, я их угощу, пусть знают, что я несу добро.
— И все равно они Женьку больше любят, чем тебя или даже меня.
— Чувствуют в нем самца. Мы же просто прислуга в их глазах, в наши обязанности входить кормить и туалет убирать.
— Да, мы у них в рабстве, все, кто завел кошку— обречены.
Посмеявшись, я устроилась на табуретке, приготовившись слушать свою подругу. Правда, ее рыжие коты не возражали, когда я их гладила, но на руки особо не лезли. А вот мой брат всегда подвергался их нашествию, они прыгали к нему на колени, при этом между котиками даже существовала в этом вопросе конкуренция. Поди разберись, чем же он заслужил расположение к себе этих рыжих богов. Ничего божественного в Евгении я никогда не замечала. Обычный веселый парень, немного раздолбай
— Ну, давай, Вика, огорошь меня новостями, о которых я и так знаю.
— Он сказал, что много думает обо мне. И я ему верю. Это чувствуется, в его голосе слышны нотки….Как бы тебе объяснить, подруга?
— Нотки джаза? Или сразу танго?
— В общем, человек созрел не только для телефонных разговоров. Он завтра на переговорах ближе к вечеру, а потом мы идём гулять.
— Куда именно?
— Откуда я знаю? Мужчина он или где? Сам ведь может принять решения куда отвести девушку. У меня завтра тоже переговоры, кстати. Вернее, обсуждение вариантов для этого любителя французской жизни.
— Так бери туда с собой Шарля, пусть оценит все перспективы и внесет кучу полезных штрихов в ваши предложения.
— Я так поняла, что он как раз в это время занят своими делами.
— Не хочу казаться занудой, не хочу каркать, но ты бы поинтересовалась у мужика, что за дамочка, говорящая на французском языке, за ним волочится. Да еще повышает голос, беседуя с Шарлем. Хотя, если участь, как он обстоятельно подходит к вопросу, эта француженка не должна являться помехой в ваших с ним отношениях. Он ведь долго думал, он ведь даже со мной предварительно поговорил.
— Кстати, а о чем?
— Спрашивал, сколько у тебя было мужиков. Я сказала, что не больше сорока, его это устроило.
— Двинуть бы тебе за наглое враньё. Ишь, шутки у нее пошли. Как ты сгоняла в Москву?
— Проблема решена, полагаю. Мне, кстати, предложили отыграть все назад. То есть снова влиться в большой коллектив на правах филиала. Ну, всем нам, кто работает со мной. Но я отказалась, мне думается, что все перемены в работе только к лучшему.
— Правильно, вы и без них стравитесь! Пусть кусают локти, что упустили ценных работников.
— Ты это, уже два эклера стрескала, не тяни руки к коробочке больше.
Вика отдернула руку, словно ошпаренная.
— Их там было шесть? Мы сожрали по два? Может, прикончим остатки?
— Это мне на завтра, — я отодвинула от хищной подруги оставшиеся два эклера. — Ты будешь смешно выглядеть, когда поправишься. Этакий гномик шарообразный.
— Не, у меня не получится растолстеть. Не в коня корм, как говорится. Ладно, мне поработать еще надо. Этот долбаный клиент ведь хочет услышать от нас окончательную концепцию. И приступить к перестройке заведения. Но, боюсь, я на этих переговорах стану думать о свидании с Шарлем.
— Хотела бы я посмотреть на затейника, который вместо русской блинной или банального японского суши-бара, настойчиво двигает идею с Францией. Там что, станут подавать лягушек? И кто эту гадость станет есть?
— А что, приходи, посидишь с умным видом, ты и так у меня довольно часто появляешься, наши привыкли.
— Я подумаю над твоим предложением, подруга. Опять же, человек владеет бизнесом, возможно, красив собой. Запасной вариант, а ты никак не встретишься даже с ним. То у тебя понос, то золотуха.
— Ничего критического, парни справляются.
Дома я сунула эклеры в холодильник. Подумала минутку, и на коробочке появилась бумажка с короткой записью.
Не ешь нас!
Так понадежнее, учитывая наличие в квартире вероломного и беспринципного братика. Не хотелось бы утром обнаружить отсутствие сладостей.
Вероломный и беспринципный? Да это еще мягко сказано! Вместо заветных пирожных утром в холодильнике обнаружилась записка от брата.
Эклеры не могут мной командовать!
Естественно, заначка моя оказалась уничтожена. Немного обидно, да, но не смертельно ведь. Я еще найду возможность поквитаться с Женей. Зуб за зуб, глаз за глаз! Правда, записка лежала на пачке с творогом, которую братик мне великодушно пожертвовал.
— Нам предложили вернуться, снова стать филиалом. Да, я вчера ездила в бывший головной офис решать личные проблемы. Биг босс предложил замириться.
Решение не скрывать всего этого я приняла еще в Москве и сейчас ждала, что скажут коллеги. Не заявят ли, что я поступила, как дура, что на фиг нам самостоятельность не нужна?
— Правильно, мы и без них проживем!
Оказалось, что Гриша озвучил мысли всех ребят. Уф, хорошо, что у нас имеется единодушие в столь щекотливом вопросе. Значит, воюем с обстоятельствами дальше.
Дима, кстати, предлагал проводить меня до работы, так, на всякий пожарный случай. Только я решила, что мне следует отнестись к заверениям Сверчкова с пониманием и доверием. Бояться неожиданностей можно бесконечно, но лучше поверить, что проблем с Борисом у меня не возникнет в будущем.
— Тогда пообедаем?
— Пообедаем, что мне с тобой делать, Дима? Так и быть, покорми худую и вечно голодную.
— Не такая уж ты и худая.
— Что ты сказал? Да как ты смеешь сомневаться? Да как ты вообще осмелился столь нагло заявить, что я жирная?
— Когда это я так сказал? — Дима, судя по голову, пребывал в озадаченном состоянии. — Что за манера сразу извращать смысл слов?
— Это я так, тренируюсь. А еще я слышала, что мужики— не собаки, на кости не бросаются.
— Не собаки, но, тем не менее, кобели. В ваших женских взглядах полно перекосов и нестыковок.
— Ты кого сейчас обозвал дурой?
Я, естественно, забавлялась и вскоре мы с Димой уже синхронно смеялись. Естественно, я и в мыслях не держала, что мужчина намерен меня обидеть. Он вообще казался мне милым, добрым и надежным. Такой не способен на подлости(но это все равно не точно).
А еще, я решила напрячь Шарля. Пусть поможет Вике, пусть поучаствует в переговорах о французском стиле. Лишним он явно не будет, ежели рос и воспитывался во Франции. Поэтому набрала номер, который, естественно, у меня сохранился.
— Шарль, это я, неудачница Марина.
— Зачем ты так говоришь? Чтобы во мне возникло чувство вины? Я ведь все объяснил, не так ли?
На заднем фоне у француза слышалось недовольное и, я бы даже так сказала, истеричное бормотание. На иностранном, кстати сказать.
— Шарль, у меня к тебе просьба. Ты бы не могу сегодня ближе к вечеру побывать у Вики и поучаствовать в небольших переговорах? Просто ей требуется как раз такой человек, как ты. Взгляд свежий и профессиональный, ты справишься, я в тебя верю.
Он успел что— то громко сказать женщине, которая зудела у него над ухом, жаль, что я не говорю по-французски. Только дамочка не унималась, продолжая на заднем фоне что— то говорить.
— Увы, это невозможно, Марина. Я могу позже, могу в другой день. А ближе к вечеру— никак. У меня довольно важная для меня встреча, по моей работе. Вика в курсе, поэтому, видимо, не стала меня ни о чем просить. Я с радостью ей помогу, если ты полагаешь, что у меня получится это сделать.
Я слушала и все больше раздражалась на эту говорливую иностранку, которая Шарлю даже по телефону спокойно поговорить не дает. Что за девка безмозглая, неужели нельзя пару минут помолчать?