Китобой активировал комм, и сбиваясь, дрожащей рукой напечатал какое-то сообщение. Оззи проверил по сопряжённому комму действия Китобоя, и когда тот нажал на отправку, продолжил:
– Молодец, Дуайт, ты сделал правильный выбор. И если тебе вдруг захочется изменить своё решение, вспомни о том, что тебе придётся лечиться. Ты меня понял, Дуайт? Айк быстро и мелко закивал. Пока он отвлёкся, я вколол ему снотворное. Через полминуты Китобой вырубился. Мы перекусили стяжки, удерживавшие Китобоя на сетке, не спеша собрались и погрузились в машину. Зелёный фонарик я убирать не стал, а рядом с Айком я оставил кусачки.
Обрызгав спреем–очистителем салон джипа, мы загнали его на мойку, а после этого оставили на стоянке, где его утром заберёт представитель фирмы. Пересев во вторую машину, уже не спеша, мы с Оззи отправились в город. Телохранитель вырулил на шоссе и включил автопилот, после чего достал из валявшейся сумки фляжку и протянул мне. Я свинтил крышку, глотнул, поморщился, не закрывая отдал обратно. Говорить не хотелось. Мне было тошно. Откинув кресло, я сделал вид что задремал, а сам раз за разом прокручивал в памяти то, что мы натворили. Звонок коллеге, с целью узнать заявки на медобслуживание от семьи О’Нэлли, затем позвонить игроку в покер, заплатить за сбор информации и купить через него фермерские ружья. Набор лекарств у меня был свой, работа обязывала. Наконец, заехать в магазинчик и на ферму. После дело техники и удачи. Порядки в кабаке я знал по своей работе нянькой для богатеньких мальчиков и девочек. Я поставил на то, что Китобой человек помешанный на контроле и не прогадал. Поставил на то, что Китобой – человек. Но кто тогда я? Моя профессия спасать людей, а не калечить их. Я мог бы согласится с отцом, и просто уехать на этот чёртово внешнее кольцо. А там отец бы заплатил, и я вернулся.
Но мне надоело соглашаться, кланяться, строить из себя того, кем они видели меня, а не быть собой. И только из-за того, что я решил взбунтоваться против родителей, Айк теперь будет вздрагивать при виде скорой.
До этого, на дежурствах в травматологии по ночам мы, бывшие студенты, часто вели споры между собой, о врачебной этике, о той грани, когда врач становится бессердечным циником. Если я не заступил за эту грань, то прошёл в опасной близости от неё. Ведь это так легко – всего два препарата, десять минут разговора, и сильный человек уже не так силен, он плачет у тебя в руках от осознания беспомощности. Главное знать, что делать и как. Меня передёрнуло и я сел. Оззи покосился на меня и снова протянул фляжку. В этот раз я сделал два глотка. Еще этот странный компаньон, вставший на мою сторону. Судя по всему, и в конфликте с семьей он будет на моей стороне, ведь узнай отец о сегодняшней выходке, я бы сидел сейчас в спальне охотничьего домика, а не катил в Нью-Хэйвен, попивая спиртное.
– Что, Том, крутит? – Оззи произнёс это так, что я не сразу понял, что это вопрос.
– Угу. Только не заливай мне про первый бой, и что это все пройдёт. Хорошо?
– Даже не думал. Мелковато для первого боя. В тебя ещё ни разу не выстрелили, а ты уже ватный.
– Ну да, прости, – в груди колыхнулось раздражение, – я же не завтракаю стальной стружкой в машинном масле. Все-таки маменькин сынок, а не мафиози. А и в войсках Федерации не служил.
– Ну, что для мафиози слабовато, корабельному врачу хватит. Кстати, ты не против, если я буду называть тебя Док?
– Как хочешь, – отмахнулся я, – Интересно, что бы сказала врачебная комиссия после сегодняшнего?
– Трудно подбирать выбитые зубы сломанными пальцами. Особенно стоя на перебитых ногах, – в голосе Оззи мелькнула тень раздражения, – ты сейчас сделал то, что необходимо. Проблема решена малой кровью, с малыми затратами.
– Отец бы перекупил контракт.
– И попрекал бы тебя всю жизнь. Но если ты такой принципиальный, я могу отвезти тебя обратно, придёшь к Китобою. Повинишься, он тебя простит, и вы расплачетесь от наступившего катарсиса.
– Давай не будем. Сделанного не воротишь, – тут у меня мелькнула мысль, которую я сразу озвучил, – а если он окажется полным психом, и решит поквитаться?
– Тогда я его грохну. Но за это я возьму отдельную плату.
– Маньяк, – по телу растеклась вялость, и ругаться не хотелось.
– Компаньон, с твоего позволения, – Оззи подпустил в голос ехидства, – моя задача разрешать текущие проблемы, а за гипотетические придётся доплачивать.
– То есть сейчас ты работал для души?
Оззи демонстративно обернулся ко мне, сделал глоток из фляжки и подмигнул.
На грунте II
***
Поспать не удалось, мы не поехали ни домой, ни к отцу, а остановились в небольшой гостинице, на въезде в портовую зону. Войдя в номер, я не раздеваясь, завалился на кровать и попытался заснуть хотя бы на пару часов. Вместо сна меня закрутил калейдоскоп сюрреалистических ужасов. Свиньи в плывущем джипе, Китобой на больничной койке, Оззи танцующий посреди разгромленной квартиры.