Наконец, все необходимое оборудование было установлено, освещение протестировано, и мы с Роули заняли место за спиной у отца. К нашему с Роули облегчению, режиссёр решил начать с того же места где остановились.
В полной тишине мы позади отца шли по ангару к кораблю, вокруг жужжали дроны с камерами и софитами. В десяти метрах от борта мы встали и передо мной вспыхнул корабельный интерфейс, требующий коды активации. Я ввёл двенадцать цифр, пересланные мне вчера мистером Амихаем. Виртпанель интерфейса засветилась зелёным, сигнализируя, что код принят. С её помощью я активировал дежурное освещение и подал команду открытия грузового люка. Рампа высотой около пятнадцати метров поползла вниз, освещаемая изнутри красноватым светом аварийных ламп. Отец дождался пока опустится рампа, и неторопливо вошёл в грузовой отсек. По замыслу, мы с братом оставались стоять на границе света. Режиссёр крикнул "стоп, снято", и отец мигом растеряв всю величественность, выглянул из корабля и поманил нас рукой. В свою очередь, я обернулся к выходу из ангара и крикнул Оззи.
– Томми, Роули, пойдём дальше смотреть? – Отец буквально лучился мальчишеским счастьем.
– Сейчас, пап, – я, пользуясь виртпанелью, разблокировал остальные двери и перевел корабль в режим ожидания. Пока я колдовал над интерфейсом, к нашей компании подошел Оззи, и мы вошли в трюм. Отец, удостоверившись у меня что все двери разблокированы, бодрым шагом направился в рубку, а мы, втроём не торопясь и заглядывая во все углы, приступили к осмотру. Жилая палуба, столовая... Оззи и Роули наперегонки открывали каюты. Меня осенила одна идея и я, оставив резвящихся как дети мужчин в покое, направился в капитанскую каюту. Конечно, никакого секретного послания мне дед не оставлял, и я не стремился первым добраться до спрятанного там сундука с сокровищем, но, по моим предположениям, именно там был доступ к капитанскому терминалу и именно там хранилась единственная копия бортового журнала.
***
На весь корабль работал только один лифт – центральный, и я сразу двинулся к нему. Запищал комм – это пришло сообщение от отца. "Сын, надо серьёзно поговорить, зайди в рубку. И включи, пожалуйста, режим симуляции". Примерно зная, что меня ждёт, я включил отцу режим симуляции пилотирования и направился в капитанскую каюту. Дверь плавно отъехала в сторону, и я ступил в святая святых любого корабля. Особых чудес я не ожидал, да их и не было. В отличие от кают команды, тут было попросторней и даже были диван, книжный шкаф и собственная душевая, а на столе стоял хьюмидор, наполненный сигарами. Я сел на место капитана и, активировав комм, вызвал интерфейс капитанского компьютера. Быстро скачав корабельный журнал, еще я закинул на комм последний отчёт о состоянии корабля и рапорт от группы карго, о находящемся на корабле имуществе. Напоследок скачал ещё один файл, в котором, По-видимому, хранились личные записи деда. После этого, заранее себя накручивая, отправился в рубку, прихватив с собой хьюмидор.
В рубке было четыре места – двух пилотов, штурмана и капитана. Отец сидел в кресле одного из пилотов и увлечённо смотрел на то, как на экранах уменьшалась планета. Я подошёл и сел во второе пилотское кресло.
– Ты хотел со мной поговорить.
– Да, Томми, у меня для тебя хорошие новости. Я сделал так, что Китобой отозвал контракт.
– Какие новости... – протянул я, – И когда он это сделал?
– Буквально час назад, со мной связался один из уважаемых людей, и сообщил, что он договорился.
– Отец, либо врёшь ты, либо врут тебе, – я пожал плечами, – это все, что ты хотел мне сказать?
– Нет, конечно. Теперь ты сможешь остаться на планете, а я поговорю с Дастином, и тебя восстановят в госпитале.
– Пап, ты всерьёз думаешь, что я хочу остаться? Что мне нравится эта жизнь? Что мне нравится то, что мать подкупила моего адвоката? Что вы уже подобрали мне в жёны скромную девушку из приличной семьи...
Я опять начал закипать, но увидев весёлую искорку во взгляде отца, мигом остыл.
– Да что я повторяю в сотый раз одно и то же? Пап, мне тридцать два года, тебе семьдесят шесть. По-хорошему вы с мамой проживёте минимум ещё пятьдесят. А теперь простая математика, мне до восьмидесяти лет придётся изображать из себя... а слушай пап, давай заведём маме собачку? Милого такого пекинеса, над которым она и сможет ставить свои опыты. Например, не пукать на приёме, или отучиться на врача? Представь, как хорошо? Она ему будет выговаривать за обгаженный ковёр, а он будет сидеть на второй полоске и смотреть преданными глазками и никаких проблем. Ведь хорошо же? А тебе усыновим какого-нибудь олигофрена. Послушного, красивого. Хоть сейчас могу набрать Кристи, и она привезёт. Идеально впишется в интерьер, только раз месяц нянечку оплачивай, и нет проблем, а?