Такое положение дел было продиктовано тем, что под надзором пятого участка находилась самая большая и самая неспокойная территория в графстве. Вся дорога до космопорта, рекреационная зона, в тех местах, где она служила парком для горожан и значительный участок "исторических кварталов". Уродливых четырёхэтажных зданий, построенных по федеральной колонизационной программе. Всепогодная универсальная конструкция, годная для постройки на любой планете с климатом хоть немного аналогичным земному. Узкие горизонтальные окна, входы, которые можно перекрыть гермозатворами и огромные залы на каждом этаже, разделяемые перегородками в зависимости от назначения такой "коробки". В трёх таких зданиях размещался морг и Пятый. Самый старый, самый большой и самый коррумпированный отдел. Кладбище слонов. Именно так любил называть свою вотчину Грегори Вайлет, уже двадцать лет возглавлявший в Пятом отдел уголовных расследований.
Детектив Браун Бойл, развлекался катая по столу смятый в мячик отчёт о беседе с Томасом Торндайком, внуком того самого Торндайка, увековеченного на аллее отцов-основателей. Приглашённый якобы по поводу трупа бедняги Джигли, Томас, разыграв простачка, ловко обесценил показания полиграфа, явившись на беседу обдолбанным до невменяемости. Ещё и сочинил какую-то нелепую историю про сыночка мэра и внучку начальника департамента. Когда Бойл со всеми документами подошёл к помощнику прокурора, тот лишь посмеялся. С анализом крови, недостоверными данными полиграфа и уликами, настолько косвенными, что они отметаются как законное сомнение, любой ордер будет отведён адвокатом ещё до того, как чёртов засранец Томми пересечёт порог участка. Тем более что нет пострадавшего. Даже утопленная машина с тремя свиньями внутри, не заставила Китобоя написать заявление.
Томаса не смогли опознать даже фермеры, продавшие свиней. Да светловолосый, да похож, но не он. Бойл поднялся и тяжело вздохнув, направился в кабинет к Вайлету. Свиньи, зачем ему понадобились свиньи?
– Что ты вцепился в это дело, Бойл? – Вайлет сидел в своём кресле, устало прикрыв глаза, – ты разве не понимаешь, что нам его нужно просто похоронить? И давай без чинов.
– Ну не получается, Грег, – Бойл развёл руками, – все улики показывают на Торндайка.
– Косвенные, судя о тому, что мне уже позвонил помощник прокурора.
– Да, но ты помнишь аксиому утки? Драка, похищение, аренда мобиля, оставленного в Нью-Макадеме, свиньи, купленные у фермеров, следы медпрепаратов в крови.
– Помню конечно, крякает как утка, ходит как утка и гадит как утка. И где на всем этом роспись "Торндайк"? – Вайлет подтолкнул в сторону Бойла папку, лежавшую на столе. – А если тебе так хочется заниматься этой семейкой, закончи дело Джигли. Судя по рентгену, у мумии тупая травма головы.
– Отлично, значит у меня теперь два дела, и ты снимешь с меня ту мёртвую шлюху?
В голосе детектива проскочила тень надежды.
– С чего бы? Оформляй запрос в Федерацию на задержание для допроса, и экстрадицию подозреваемого. Пока не поступит ответ, Китобоя не трогай. Все, свободен.
– Хорошо, Грег, но если я что-нибудь нарою?
– Я допущу дело до прокурора, только когда будут железные улики.
Бойл деланно вздохнул, и не прощаясь вышел.
Федералы сидели почти в центре Нью-Хэйвена в новёхонькой многоэтажке, отстроенной уже после того, как был построен космопорт. У колонистов, в то время как раз начали появляться лишние деньги, чтобы строить не только практичные, но и красивые дома. Естественно одно из таких зданий подгребла под себя Федерация. До конца дня ему пришлось метаться между моргом, участком, судом и управлением федеральной полиции. Для передачи дела в Федерацию требовалось оформить все протоколы и вещественные доказательства по единому стандарту. Бюрократическая чехарда продолжалась до конца дня, и существовал риск её возобновления завтра. Бойл к концу дня вымотался, и из управления сразу поехал домой. Даже ужин и горячий душ не принесли расслабления, и засыпая перед уникоммом его последней мыслью было: "Ну для чего свиньи?"
Где-то к полудню следующего дня Бойл наконец то оформил необходимые бумаги, и решив пообедать за рабочим столом, открыл папку с делом Джигли. Острые на язык коллеги на перерыве изощрялись в остроумии на тему мумий, археологии и пирамид. Лучшей шуткой, по мнению отдела, была признана произнесенная на планерке фраза Вайлета: Боб Джигли уникален тем, что является первой в истории Пасифаи настоящей мумией фараона.