– Меня вот интересует одно, Грег, на кого вышел Джигли. Ведь пропавшие – это докеры, с рождения, сидевшие на грунте.
– Дай угадаю, – инспектор сделал вид что погружен в раздумья. – ты считаешь, что Джигли не случайно оказался в такой дали от взлётной космопорта в ангаре Торндайков?
– Грег... – Бойл хотел продолжить, но инспектор прервал его.
– Так вот, детектив. Ты сейчас оформишь бумаги как я тебе и сказал. Максимум что я тебе разрешаю, это съездить и оповестить родных покойного. После этого ты возвращаешься в участок, и забываешь о Торндайках. Совсем. Навсегда.
На лице Бойла отразилась целая гамма чувств, от удивления до возмущения, но он справился с собой, и подавив эмоции кивнул.
– И если хочешь через год получить сержанта, то ты, ко мне прислушаешься. Но если, продолжишь копать, и не приведи господь, найдёшь хоть что-то, и если это "что-то" увяжут с твоим именем, то ты сам, добровольно напишешь заявление. Понял меня?
– Да сэр! – Детектив улыбнулся, и ещё раз кивнул, в этот раз более энергично, – Забыть о Торндайках в рамках официального расследования. Разрешите идти оповестить родственников Джигли, инспектор?
Вайлет не стал отвечать, а просто указал глазами на дверь.
***
С раннего утра он собрался в Нью-Макадем, или по-простому в Ньюмак, чтобы встретиться с бывшей женой Боба, доживавшей свой век в одном из государственных домов престарелых. Из досье Боба Бойлу стало известно, что жена подала на развод с Бобом Джигли почти сразу после его перевода в патрульные. Детективу подумалось, что семейные традиции в полиции нерушимы из года в год. Если полицейский растёт в должности, обзаводится связями, или на худой конец имеет все шансы выйти на пенсию с полной надбавкой, то и дома у него вполне мирно. Но все меняется, когда полицейского переводят с понижением. Примерно такая же история произошла и с Бойлом. И на него нахлынули воспоминания.
Шесть лет назад, он, вполне успешный детектив-сержант, работавший в сводном отделе по тяжким преступлениям при Департаменте, неожиданно для коллег сорвался, избив до полусмерти двух несовершеннолетних. Дело получилось резонансным, с пикетами правозащитников, требованиями открытого судебного процесса и показательного наказания Бойла. Когда уже все считали, что дело спустят на тормозах, кто-то из следственной комиссии устроил утечку. Сначала появились фотографии избитых подростков, затем протоколы допросов и отчёты медицинской экспертизы. Парень и девушка. У девушки выбит глаз, у парня сломаны обе руки. Многочисленные переломы, и оба остаток жизни проведут в инвалидных колясках. Пресса бесновалась, детектив хранил молчание. Лидером травли был один из журналистов канала "Торндайк Интертеймент", он чуть ли не открыто призывал линчевать Бойла. Однажды, вернувшись домой, с очередного допроса, он увидел стоящие на крыльце чемоданы и офицера рядом с ними, передавшего Бойлу предписание о запрете приближаться к Грэйс ближе чем на сто метров. В тот момент Бойл почувствовал, что его мир окончательно разрушен, и он стал ждать суда как избавления.
И вот, было назначено предварительное слушание. Зал, забитый журналистами, прямая трансляция по всем каналам и на все доступные уникоммы. Представитель прокурора, продемонстрировавший уже известные кадры и отчёты экспертизы. Пока зачитывалось обвинение, судье трижды приходилось призывать к порядку, а затем встал адвокат Бойла, и потребовал приобщить к делу кадры с личной камеры Бойла и одну аудиозапись сделанные во время задержания подростков.
Достоянием журналистов стали фотографии, мигом облетевшие все передовицы: ничем не примечательный сарай, посреди сарая на крюке подвешено человеческое тело. Полка в доме, на полке восемь черепов, за каждым из них стоит портрет. Мужчины, женщины. А под полкой находится доска с газетными вырезками. "Пропавшего мужчину нашли обезглавленным", "Охотники за головами. Кто они?" "Семья похищена прямо из кемпинга "Бэрри". Небольшая каморка, освещённая фонарём, внутри два детских тельца. Два ребёнка, мальчик и девочка, укутанные в теплоизоляционные покрывала. У девочки отсутствовал глаз. В этот момент прокурор заявил протест, так как эти фотографии относились к другому расследованию, а судья объявил, что открытого судебного процесса не будет.
А дальше было закрытое заседание, на котором назначили психиатрическую экспертизу, а после этого шесть месяцев унизительного заключения в закрытой психиатрической лечебнице, под предлогом лечения от нервного срыва. Затем заседание дисциплинарной комиссии, на котором подтвердили вердикт суда присяжных о нервном срыве. Благодаря тем, кого он прикрыл, взяв всю вину на себя, его не уволили, но назначили испытательный срок, и полтора года он ходил к психологу. Долгие полтора года работы в архиве, за перекапыванием старых дел.