Я впервые ступал на рабочую станцию. Снаружи она напоминала "Магнетик", но отличалась от него в сторону упрощения и функциональности. Никакого дока, только причальная штанга с мобильным шлюзом, никакой дружелюбной автоматики или виртуальных указателей. Не увеселительный аттракцион для космонавтов, не город-офис, построенный для комфорта проживающих там клерков, а настоящая станция, на которой жили и занимались тяжелым трудом люди. Запахи табачного дыма, прелой одежды, еды. Яркие граффити на стенах. Иногда, будто вздох, по узким коридорам проносилась волна горячего воздуха. Миновав пустые коридоры промзоны, мы выбрались в жилое крыло. Тут было людно, откуда то звучала музыка, сильнее пахло едой и антисептиком.
Наша группа выделялась среди рабочих, будто один из настенных рисунков ожил, и двинулся по своим делам.На фоне припыленной одежды рабочих, особенно выделялся Кэп, его серый скаф казался белым. На лицах встреченных людей отпечаталась усталость. В каждом движении чувствовалась та расслабленность и неторопливость, которая указывает на приближающееся нервное истощение. На нас смотрели с удивлением, и почти сразу теряли интерес.
Судя по обилию заведений, мы двигались через местный культурный центр, жилых кают не было, но за каждой дверью находился магазинчик, кафе или мастерская. Могу поклясться, что заметил даже вывеску с веером карт, а значит, тут были не только алкоголь и еда. Минут через пятнадцать неспешного шага, мы наконец, достигли переходного шлюза в административный сектор. Охранник даже не удостоил нас взглядом, оттарабанив что-то типа "прямнаправчерезтриперекрестка", снова уткнулся в вирт.
В кабинете сидело трое, невысокий толстячок, монументальная мадам, способная посоперничать с нашем Рино, и не менее крупный мужчина.
– Добрый день, господа, – подскочил со стула толстячок, – меня зовут Илья Таненбаум, я отвечаю за передачу вам груза на этой станции, это мисс Агата, директор и мистер Соренсен. Мы представляем концессию Ракушка.
Мы представились, назвав свои должности. Все это время мисс Агата и мистер Соренсен не проронили ни слова.
– С прискорбием сообщаю, что, несмотря, на ваше своевременное прибытие, мы не можем начать погрузочные работы. Это связано с некоторыми перебоями в поставках руды с поверхности, господа, – Илья развел руками, и сокрушенно опустил голову, - но вы не беспокойтесь, задержка будет всего четыре дня от назначенного срока, и никак не повлияет на исполнение контракта, мы готовы даже предоставить гарантийное письмо.
– А в чем собственно проблема, господин Таненбаум? – задал вопрос Освальд.
– Вы знаете, это дело внутреннее, но не беспокойтесь, с момента появления на станции вы уже считаетесь исполнителями контракта. Огромное спасибо, в соседнем кабинете вы можете заверить бумаги.
В этот момент мистер Соренсен переглянулся с мисс Агатой, и слегка помахал рукой, привлекая внимание Брукса.
– Господин капитан, в вашем бортовом журнале была запись о том, что при выходе в коридоре 27-19-35 вы чуть не столкнулись с обломками корабля. Расскажите подробней.
– Нечего рассказывать, увидев обломки, мы объявили тревогу, уклонились. Во избежание встречи с гипотетическим кораблем пиратов провели гравитационный маневр, и, проложив новый курс, ушли в прыжок.
– Никаких кораблей поблизости не было?
– Нет, мистер Соренсен, и больше мне добавить нечего.
– Спасибо, капитан, вы свободны.
– Не подскажете, господа, – подал голос Освальд, – на станции есть официальные представители Федерации?
– Нет, – Илья покачал головой, – разве что на фрегате, но он сейчас в патруле.
Он осекся, будто сболтнул лишнее, и, схватив со стола бумагу, впился в нее глазами, демонстративно игнорируя нас. Судя по всему, встреча была окончена, и мы отправились обратно на Башмачок.
Ракушка* была единственной из пятнадцати планет в системе Авроры, имеющую атмосферу и силу тяжести хоть немного сходную с земными. (* Англ. Shell). Но за счет сильной вулканической активности на единственном материке, воздух был непригоден для дыхания, а постоянные северо-восточные ветра достигали порывами скорости 150 миль в секунду, что ставило крест на попытке колонизации. Однако планета была уникальна как раз совпадением этих двух факторов. Агрессивная воздушная эрозия вулканической породы превращала в песок мягкие породы и обнажала залежи металлических руд, вытолкнутых на поверхность вулканами. Наиболее ценными были залежи аллопалладия. В песке, сдуваемым в отравленный океан, тоже содержалось изрядное количество металлов. Нужно было только спуститься на поверхность, и собрать рассыпанное богатство. Этим занимались питдайверы, или пиди*, на тяжелых машинах, добывающих в огромных карьерах руду. (* От англ. pit diver - ныряльщик в яму).