– Господа, если все насмотрелись на новую угрозу, – откашлявшись, начал он, – то прошу вас переместиться в кают-кампанию. А вы, Томас, идите со мной, попробую вам помочь.
Дождавшись пока Оззи и Лейтенант выйдут, Брукс вылез из кресла, и не оборачиваясь двинулся к лифту, ведущему на жилые палубы. Я поковылял за ним
В капитанской каюте со времени последнего посещения ничего не изменилось. Брукс нырнул в в закуток с кроватью, и вынес оттуда небольшой футляр напоминающий хьюмидор. Из натурального дерева, с серебряной фурнитурой и инкрустированной надписью "Кантон Оптикал Индастриз" на крышке. Открыв его, я оторопел. На бархатном ложементе лежали очки расширенной реальности, не уступавшие по возрасту Башмачку. В комплекте имелись управляющие перчатки.
– Надеюсь, это облегчит жизнь, сам я уже давно не пользуюсь, у меня линзы, считайте подарком на второй день рождения.
– Спасибо огромное, – от всей души поблагодарил я, и тут же спохватился, – Кэп, у вас нет импланта?
– Я родился на Фаворе, там это не приветствовалось, – Брукс невесело усмехнулся, – а потом оказался слишком стар для имплантации.
– Ну, вы даете, – вырвалось у меня, – без прямого подключения контролировать весь корабль.
– Дело привычки, – рассмеялся Брукс, – ладно, Док, идемте в кают-кампанию. Думаю, нас уже заждались.
– Называйте меня Хлыщ, – осклабился я, надев очки и перчатки. Кэп поперхнулся.
В кают-кампании, кроме Озза и Калверта находились еще трое. Север – десантник, который ставил меня на ноги, Вероника Чонг и Рино. Я проковылял на свое место за столом, сел, и уставился на боцмана. Вероника посмотрела на меня, хмыкнула, но глаза отвела. Озз же напротив, смотрел на меня, пытаясь поймать взгляд.
– И так, мистер Калверт изложите историю полностью, не пропуская деталей, – стараясь придать голосу суровости произнес я. Правда эффект был потерян, из-за паралича, – так, или иначе, я должен знать, почему я рискую своим кораблем, жизнями экипажа и доверившихся нам гражданских.
Я ткнул пальцем в Калверта. Тот вскинулся, и уже набрал в грудь воздуха, но я прервал его.
– Прежде чем вы снова начнете песни про секретность, полученную оплату и недопустимость утечки информации, предупреждаю, что могу устроить вам веселый круиз в запертом трюме до места назначения. Поверьте, я в своем праве. Проведением военной операции вы поставили под угрозу жизни людей, что нарушает второй пункт кодекса гражданских перевозок.
– Ответно предупреждаю, что буду все отрицать, и отключите запись, – начал Калверт с напускным смирением, – за двадцать лет, или как принято считать на Ракушке, за четыре смены пропало четыре грузовика. Не сломались по дороге, и не были разграблены пиратами, а ушли в прыжок в сторону Объекта-1961 и пропали. Ни записей на маяках, ни свидетелей, ничего. Для нас и концессии не такие страшные потери, доля процента от общего объема. На двух кораблях перевозили рабочих с обогатительного завода, а на двух контейнеры с мишметаллом.
– Не понимаю, в чем затруднение, если даже потеря специалистов для вас не проблема. И что такое мишметалл? – Освальд поднял руку как ученик в классе.
– Вы меня не так поняли. От общего оборота концессии это мелочь. А вот специалисты да, существенная потеря, но по сравнению с контейнером мишметалла, даже они в пределах статистической погрешности. Мишметалл, это уникальный природный сплав, которым русские легируют броню кораблей Федерации. Он исчезающе редкий, и добывается только здесь, из снесенного в океан песка.
Сопоставив между собой пропажи, выяснилось, что перед исчезновением, повышается радиообмен между неустановленными лицами на станции и неизвестным абонентом. За все время мы так и не смогли расшифровать эти передачи. В этот раз переговоры начались незадолго до прибытия вашего тягача на Ракушку.
– И вы сразу заподозрили нас? – задал вопрос Освальд.
– Ни в коем случае, вас вообще не планировалось грузить несколько недель. Мы бы не доверили неизвестному перевозчику ни палладий, ни мишметалл. Если бы не форс-мажор, в вашем контейнере было бы пятьдесят тысяч тонн отличной железной руды, – развел руками лейтенант. Я заметил, как помрачнели лица Кэпа и Оззи. Видимо вспомнили, как мы спешили прибыть на станцию точно к началу контракта. Между тем, Калверт продолжал: