– Доброе утро, – поздоровался я с Калвертом.
– О, доктор, – заулыбался лейтенант, – вы на дежурство? Что скажете о пациентке?
– Физически здорова, в остальном, спросите Севера, – ответил я, и посмотрел на лейтенанта в упор, в ожидании, когда он освободит мое кресло, но тот даже не думал вставать.
– Мистер Торндайк, я бы хотел с вами поговорить, – мало того, что лейтенант не встал, так еще и устроился поудобней, – в связи с тем, что в вашем медотсеке находится важный арестант, я бы хотел попросить вас о еще одном одолжении.
– Излагайте, лейтенант, – я повернулся к шкафу, в котором хранились карточки экипажа, – но соразмеряйте объем просьбы. Бесконечная благодарность имеет границы.
– О, не беспокойтесь, я всего лишь хотел попросить, больше не проводить воспитательных мероприятий со мной и личным составом.
Я вытащил из шкафа медкнижки, затем открыл ящик стола в котором хранились писчие принадлежности, активировал на столе контрольное табло с телеметрией экипажа, а затем уставился в переносицу лейтенанту. Тот непонимающе уставился на меня. Где то минуту мы играли в гляделки, пока лицо лейтенанта не озарило понимание, и он не вылез из кресла. Я занял его (своё) место, и показал Калверту на кушетку. На лице лейтенанта мелькнуло раздражение, но он присел. Дистанционно закрыв обе двери, в коридор и смотровую, я начал:
– Лейтенант, будь на моем месте Митчелл, он бы начал намеками высказывать свои претензии. Я в отличии от вас двоих в армии Федерации не служил, поэтому скажу прямо. Вы не на своем крейсере, где десант вечно грызется с флотскими. Тут гражданский корабль, и наши взаимоотношения определяются контрактом. Благодарность за помощь – не карт бланш на вседозволенность. Поэтому, если вы еще раз позволите себе использовать ваш девиз: "если можешь, стоит попытаться", то вы будете, открывать и закрывать двери в туалет за каждым десантником не только сегодня, но и каждый день полета. Мы будем обеспечивать вас необходимым количеством калорий в день, приемлемой температурой в отсеке и посильной медицинской помощью из расчета внесенного задатка.
– В пытаетесь угрожать? Вооруженным людям которых вдвое больше чем вас?– скептически улыбнулся Калверт. Что ни говори, а выдержке лейтенанта можно было позавидовать.
– Я вам рисую картину будущего, если вы не прекратите свои попытки прогнуть экипаж под свои желания. А на тему вооруженности, лейтенант, мы можем выкинуть вас вместе с грузом в системе Ханаана, через две недели и вы будете так же далеко от Объекта-1961 как на Ракушке. Штрафные санкции меня пугают мало, мой отец миллиардер, уж как нибудь оплатит сотню тысяч фунтов. В общем, Калверт, вам решать. Либо вы получаете на завтрак кукурузную кашу с бобовой пастой, либо мы достигаем компромисса.
– Туше, – криво ухмыльнулся лейтенант, – я не готов питаться бобовой пастой. Но на правах почетной капитуляции, прошу сохранить мне оружие и знамена.
– Что вы хотите? – я едва удержался от торжествующей улыбки, – все, что не будет ущемлять права пассажиров и команды будет вам предоставлено.
– Я бы хотел сохранить пост в медицинском отсеке.
– Это сложно, – честно ответил я, – но давайте посмотрим с такой стороны: вы выделяете сюда вашего медика, в помощь потерявшему подвижность корабельному врачу. И, допустим, Севера. Они могут находиться тут круглосуточно, с перерывами на помыться и поесть. Остальные десантники либо в вашем эскорте, либо в качестве больных. В прочих помещениях вы находитесь в одиночку, ведь там нет заключенных. Ну, и днем, могут появляться ваши бравые десантницы, для проведения с Ирен гигиенических процедур.
– Договорились, – лицо Калверта тронула улыбка, которую я счел вполне откровенной, – а теперь, с вашего позволения, я пойду, отдам соответствующие распоряжения.
Отрядным медиком у десантников оказалась смешливая женщина по имени Ванда, ростом едва ли мне по плечо. Бодро отрапортовав о прибытии, она ушла переодеваться, а я опять погрузился в раздумья. Как ни прикидывай, надо будет освободить закуток в медотсеке. Моих вещей там не осталось, но мне все равно не нравилось, что в моей каюте будут спать чужие люди. С другой стороны, с Калвертом мы договаривались о круглосуточном дежурстве. А значит, либо они будут спать на одной из коек, и устроят в смотровой антисанитарию, либо… Я поперся на поклон к Бетти.
Та, для вида устроив мне комичную сцену ревности, расщедрилась на пару запасных халатов и и банку перегрузочного геля, который я так и не восстановил после сражения с Шалтаем. И хотя сцена ревности была скорее комичной, чем серьезной, Бэт отправилась со мной, убедиться кому она передает свои дежурства.