Впрочем пока двадцатизарядная штука просто убирается внутрь своей коробки, которая побольше и будет упакована в тюк, вместе с поясом и другими патронами. Если не хватит десяти выстрелов, двадцать скорее всего тоже не хватит, да и сумочка с еще одной полоской с десятью патронами, на ремне имеется.
Вода закипает и я быстро завариваю чай, не особо заботясь о церемониях. Просто засыпаю порошок в фаянсовую кружку и заливаю кипятком. Никаких многочисленных взбиваний специальной щеткой и ритуальных поворотов кружки на уместный угол. Впрочем углубившись слегка в воспоминания, выясняю что для настоящей чайной церемонии, нужно несколько лет учится и не факт что хоть кто то в нашем поселке способен ее правильно провести даже как простой участник, а не хозяйка. Пока чай настаивается, упаковываю вещи в два тюка. Вдруг придется быстро убегать, было бы обидно лишиться нажитого непосильным трудом. В один идет серебро, оружие, часы, комплект приличной одежды, немного полезной мелочевки и чистых тряпок. Удается остаться в пределах семи kan, с таким весом уже можно при необходимости бегать. На этот раз не только сразу вывязываю лямки, но и обматываю их тканевыми лентами. Так веревка точно не будет натирать. Ну а все остальное в отдельный тюк, старую одежду, разное тряпье, ту посуду, что решила взять, столь удобная лампа и бутылка масла для нее, кухонные ножи нескольких разных видов и размеров. Едят тут кстати палочками hashi (箸), которые обычно носят с собой, удерживая парочку в ладони как щипцы. Впрочем для супов используются привычные мне ложки saji (匙). Палочками, но только более длинными и называемыми saibashi (菜箸), еду раскладывают. Из продуктов мешочек с рисом, мешочек с солью, бутыль растительного масла, бутылка соевого соуса. Вес этого вьюка получился около восьми kan, только размер заметно больше из за барахла. В итоге смогу при необходимости утащить оба вьюка, ну а если бежать, второй придется бросить. Впрочем если совсем припрет, бросать придется все и золото в том числе, жизнь дороже. Хотя предаваться унынию неконструктивно. Ладно, хватит сидеть, быстро выпиваю чай и прихватив сумку с документами отправляюсь к старосте.
Староста оказывается у себя дома и ничем не занят, снова kami постарались, так что вопрос с оформлением и подписанием нужной бумаги много времени не занимает. Пара строчек kanji выведенных кисточкой, очевидно привычно помахать в воздухе, чтобы просохла тушь, две печати, личная и поселка, вот и все.
— Ты точно собралась уезжать? Дом то все равно числится за поселком, за него денег не получишь.
— Уважаемый староста-доно, это мое желание.
— Ну смотри. Удивительно, что у вас оказались накопления достаточные для твоей учебы. И хорошо что ты понимаешь, что учеба дело полезное. Может даже сумеешь вырваться из нашего сословия. Удачи!
— Спасибо за добрые пожелания, уважаемый староста-доно.
— Ну давай! Будь осторожна. Может подождешь пока я сам поеду в город?
— Благодарю Вас уважаемый староста-доно. Не стоит тратить Ваше время на недостойную, я буду осторожна и доберусь самостоятельно.
— Давай, давай.
Нда, вот чего я не ожидала, точнее тут правильней употребить, — не ожидал, — так это того, что здесь мужчины и женщины в норме оказываются говорят на разных языках. Слова одни и те же, но вот типовое построение фраз… у женщин вообще не принято выражать волю или настаивать на своем. Только максимально мягкие формы речи, вплоть до полного запутывания собеседника мужского пола, чего все же ей нужно? Мужчины в свою очередь говорят так грубо и кратко с точки зрения женщин, что точно так же теряется смысл.
Возвращаюсь в дом, подтягиваю веревки на тюках и в путь. Сейчас моя дорога лежит на нашу пристань и снова удача. Во первых этим утром почти все жители поселка были чем то заняты, так что дошла или точнее доковыляла до нужного места я без помех и лишних встреч. Возможно одной из причин послужило то, что я одела найденную в доме плетеную соломенную шляпу kasa (笠) [восточная конусная шляпа]. Она была великовата и почти полностью скрывает лицо. Если пойдет дождь, то будет прекрасным зонтиком, поскольку шире плеч. А во вторых, быстро нашлась разгружающаяся лодка, экипаж которой, тут же согласились подбросить меня из окрестностей Kōbe-shi (神戸市) где мы находились, в их родной город Ōsaka-shi (大阪市) [Осака вестимо], за двадцать сенов.