– А как мы выберемся? – смотрел он на стену ближайшего здания, хотя на самом деле его целью была спина Ги.
По ночам в подвале стояла мёртвая тишина. Окутанный ей, Трамиш частенько слышал, как работали шестеренки и поршни Механизма. Про второй уровень он мало что знал, но был уверен, каждый здесь проснется от шумных потуг лифта.
– Ну, ладушки! Покажу сейчас, – проныл Ги.
Ему-то это скучно, а вот Трамиш покоя себе не находил и уже в десятый раз сожалел о своём решении нарушить правила.
Они прошли к длинной трубе, тянувшейся во всю высоту уровня. Трамиш сперва не поверил, только усмехнулся. Главный мусоропровод всегда был закрыт для простых горожан.
Ги важно задрал нос и достал из кармана маленькую железяку. Ключ! Подвальщик пытался посмотреть на него и так выразить свое удивление, но взгляд снова и снова бежал в сторону. Ги неспешно провернул ключ в замочной скважине и приоткрыл проход.
Лесенка, что прижималась к стене мусоропровода, была старой. Трамиш подергал её, и ступеньки заскрипели. Затем он глянул вниз. Его едва не вырвало с непривычки. Жуть какая! Секунду спустя в нём уже горело любопытство. Он не сдержал восторга и крикнул. Голос эхом отлетел от стенок и упал на чёрное дно.
– Ты чё творишь-то? – Ги оттолкнул его и захлопнул дверку. – Постой на стрёме, пока с замком вожусь! Заедает его!
Раз – и он хмыкнул, крутя ключ на пальце. Дело сделано. Конечно, можно сказать, что отец плута надзирал над хламом и мальчик запросто получил доступ к закрытому люку. Можно-то можно, разве что прослывешь вруном. Во-первых, у Ги не было отца, а во-вторых, он просто этот ключ украл, как и яблоко, что упорно совал своему сообщнику.
Трамиш взял угощение без всякого угрызения совести и с хрустом откусил. В ином случае ему бы не посчастливилось испробовать фрукт. Городские сады разбивали на самом высоком, третьем уровне, и простым смертным вход туда был запрещён, что уж говорить об отклонениях. Конечно, лакомства продавались, но опять же не всякий мог их себе позволить. Ги просто таскал дорогие плоды то из лавочек, то с деревьев, совершенно не боясь наказания.
Плут проверил замок и потащил Трамиша к прозрачной стенке Механизма. Той самой, что отделяла город от невзгод внешнего мира. Хотя невзгодами назвать это трудно. Все там цвело и благоухало, но стоило только человеку выйти из убежища, он начинал задыхаться и умирал в страшных муках. Ги видел собственными глазами, как изгнанием наказали жестокого и коварного преступника (правда, никто точно не знал, в чём тот провинился), о чем во всех деталях поведал Трамишу.
– Здеся обзор похорошее, чем на третьем, – деловито сказал он и потёр нос грязным пальцем. – Пока не началось! Давай спрячемся вон за теми скамейками, чтоб глазенок никому не мозолить. Ты лапы-то... лапы-то свои запихай куда-нить, выдают же!
За мелкие нарушения не вышвыривали из Механизма, а отправляли в тюрьму. Ужас заключался в том, что никто и никогда из неё не возвращался, потому никто точно не знал, что это такое. Мистическое место, которое вроде бы есть и вроде бы его нет.
При мысли о заключении обоих передернуло.
– Нам долго ждать?
– Нет, уже близко.
Взрослые возвращались с работы и редко обращали на них внимание. Сидят себе детишки за скамейками, играют, наверно. Один всё-таки подошёл, не постеснялся прищуриться и с подозрением, которое понял даже Трамиш, спросил:
– Что вы тут ошиваетесь?
Ги снова схватил своего сообщника за руку и помчался прочь.
Капюшон то и дело сваливался с белоснежных волос, и Трамишу приходилось постоянно его натягивать.
Зря они неслись, сверкая пятками. Никто за ними не гнался. Когда плут это понял, то резко замер и оперся ладонями в коленки. Сквозь тяжелое дыхание послышались хихиканья.
Трамиш, не привыкший к приключениям, чувствовал, как сводило желудок, а дыхание крал сумасшедший хохот, которому не суждено выбраться наружу. Подвальщик тоже хотел посмеяться, но сама сущность ему не позволяла. Он не изменился в лице, на что Ги сказал:
– Чего рожа-то вся закисшая? Не нравится? Ух! Не проведёшь! Из зенок-то душа так и лезет! Взгляд твой хоть и дикий, зато настоящий.
Это он про тот взгляд, что никогда не задерживается на человеке? Люди любят смотреть друг на друга, когда говорят, в ином случае это может показаться высокомерием. Так в книжках было написано. Книжки не врут, так что вот она, еще одна причина сторониться Трамиша.