Поскольку библейские и марксистские тексты — два лика одной и той же доктрины порабощения всех хозяевами иудейского расизма, то для того, чтобы подняться над марксизмом, необходимо было переосмыслить и Библию (чего не смог сделать и сам А.С.Хомяков): невозможно защититься и освободиться от марксизма, заодно не защитившись от Библии и не освободившись от её концептуальной власти[27].
Это единство марксизма и Библейской доктрины в деле порабощения всех было показано в работе ВП СССР «Диалектика и атеизм: две сути несовместны» на взаимном соответствии ветхозаветных текстов Екклесиаста и «закона отрицания отрицания» “диалектического” материализма[28], а также и в других работах ВП СССР, в которых было показано, что на основе “знаний”, которые предоставляют марксистская философия и политэкономия, невозможно овладение властью над процессами организации самоуправления общества и невозможно эффективное управление народным хозяйством.
И поэтому в период господства марксизма в СССР марксизм тщательно охранял и господство Библии. И представители библейских культов подвергались репрессиям не за суть культивируемых ими вероучений, а за несвоевременность их усилий.
Социологическая же доктрина Библии и выраженная в ней философия были в СССР вне критики по их существу: они замалчивались (работы богословов были заперты в спецхраны светских библиотек, а иерархии церкви не было позволено широко пропагандировать их в обществе) или попусту осмеивались[29].
Осмеянное же не может быть предметом серьёзного рассмотрения, обсуждения и критики и пребывает в неприкосновенности до “лучших” времён. Кроме того, «запретный плод манит», и потому к моменту официального обрушения идеологической власти марксизма в 1991 г., многие партийцы-марксисты сами созрели для того, чтобы вернуться в лоно библейских церквей: кто в качестве паствы, а некоторые и в качестве пастырей.
После 1991 г. — с точки зрения общих хозяев Библии и марксизма — на территории СССР настали эти “лучшие” времена, и лидеры КПРФ если и не торчат в храмах в качестве «подсвечников» во все двунадесятые церковные праздники, то заявляют о своей готовности к сотрудничеству с библейской церковью[30] в деле возрождения России, а из партийных документов изъяли требование атеистической убежденности для своих приверженцев, тем самым способствуя сотрудничеству церквей материалистического и идеалистического атеизма в загоне общей им стратегии порабощения всех хозяевами и заправилами Библейско-марксистского проекта.
Преодоление же кризиса научной философии требовало условий, в которых философией займётся и будет заниматься ею каждодневно и непрестанно (т.е. возлюбит мудрость Жизни, если избегать греческого слова «философия» и не подразумевать под «философией» ныне существующее наукоподобное пустословие, иссушающее души и калечащее разум людей) сам народ региональной цивилизации России, выходцы из его простонародья, а не отдельные мыслители, сопричастные возомнившей о себе «элите», чуждые и непонятные простонародью. Такие условия возникли только в СССР в сталинскую и последующие эпохи, и одним из результатов этого являются все материалы КОБ.
Но ещё А.С.Хомяков писал:
«Наука продвигается у нас довольно далеко. Она начинает отрешаться от местных иноземных начал[31], с которыми она была смешана в своём первом возрасте. Мужаясь и укрепляясь, она должна стремиться к соединению с русским просвещением; она должна черпать из этого родного источника, которого прозрачная глубина (создание чистого и раннего христианства[32]) одна может исцелить глубокую рану нашего внутреннего раздвоения. Нам уже позволительно надеяться на свою живую науку, на своё свободное художество, на своё крепкое просвещение, соединяющее в одно жизнь и знание; и точно так же просвещение родное проявится в образах и, так сказать, в наряде русской жизни. Видимость есть всегда только оболочка внутренней мысли. (…)
Тогда будет и у нас то жизненное сознание, которое необходимо всякому народу и которое обширнее и сильнее сознания формального и логического. (…)» (А.С.Хомяков, “Мнение иностранцев о России”, в ранее цитированном сборнике, стр. 103).
Троцкисты-марксисты сохранили диалектический материализм в качестве главного философско-образовательного предмета в постсоветской России, где и после развала СССР диамат господствует на философских факультетах вследствие того, что основная масса преподавателей философии иных философских систем не знает и не способна научиться и обучать чему-либо другому[33]. Получилась парадоксальная ситуация: от идеологии материалистического атеизма троцкисты и либералы, свершившие в августе 1991 года государственный переворот, отказались, а его изучение оставили во всех ВУЗах страны.
Попробуем отыскать истину, используя искусство её постижения путём постановки наводящих вопросов:
1. Когда Сталин разочаровался в марксизме? Чтобы ответить на этот вопрос надо попытаться понять, почему в 1943 году Сталин ввёл погоны — знаки различия царской армии? Почему Сталин не учредил орденов Маркса, Энгельса, а ввёл ордена Суворова, Кутузова, Нахимова? Почему самая почётная премия в СССР была — Сталинская, не гегелевская? Можно продолжать эти вопросы бесконечно. Например, когда в декабре 1944 года немцы прижали высадившихся в Нормандии союзников (битва в Арденнах), Черчилль обратился к Сталину с просьбой начать наступление ранее намеченного срока 20 января[34]. Мог ли Сталин ответить Черчиллю — мы ждали открытия второго фронта 3 года, потерпите одну — две недели и почувствуйте на себе мощь военной машины Гитлера. Дайте нам передохнуть, а потом мы поможем вам по-союзнически.
2. Почему Сталин этого не сделал, а начал наступление на 8 дней раньше намеченного срока? Ответ на этот вопрос в другом вопросе: А с чем ему было идти в западную Европу? С марксизмом? — Советская Армия тогда должна была бы пройти с боями не только Германию, но и Францию, Италию, Испанию и даже фашистскую Португалию. Он знал, что в Италии и Франции были сильные компартии. Но какие? Большевистские или троцкистско-меньшевистские? Сталин знал, что большевики России ещё сами не до конца освободились от троцкистов, и при этом прийти освободителями Европы и начать борьбу с их троцкистами-марксистами? Сталин был выразителем того запроса, который сформировался в советском обществе на бессознательных уровнях психики. После войны он пытался сам формализовать этот запрос в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой он разгромил политэкономию марксизма и тем самым подписал себе смертный приговор, потому что те, кто занят глобальным управлением, понимали: любая экономика — и как теория, и как практика — следствие определённого мировоззрения и философии, его выражающей. Можно сказать, что Сталин замахнулся на всю философию марксизма, как светской разновидности Библии. А этого ему хозяева Библии и «мраксизма» простить не могли.
В беседах с Д.И. Чесноковым И.В.Сталин выразился вполне определённо по этому вопросу. Р.И.Косолапов в статье, опубликованной в газете “Завтра” № 50 (211), декабрь 1997 г., сообщает следующее:
«С конца 50‑х до начала 70‑х годов мне пришлось тесно сотрудничать с Дмитрием Ивановичем Чесноковым — бывшим членом Президиума ЦК[35], который “ссылался” в 1953 году в Горький. Причем никакой внятной причины для ссылки Хрущёв назвать ему не мог: есть мнение — и всё. Именно Чеснокову Сталин за день-два до своей кончины сказал по телефону: