Как и положено — просит с во-о-т таким запасом.
— Хорошо, что вы пришли ко мне сами, уважаемый Куан Су, — улыбнулся я. — Иначе нас всех ждало бы прискорбное недопонимание. Посыльные все же исказили мои указы, но я не стану их за это винить — их путь был долог, а человеческая память несовершенна.
Куань Су с улыбкой покивал, очень довольный тем, что я не погнал его в шею за наглость, а не против поторговаться.
— Верны пункты о… — я перечислил. — Касательно остального уточню. Соразмерный чин для чиновников — это невозможно. Они не знают языка, не знают предстоящей им работы. Зачем они нам?
— Ваше Императорское Высочество, — поклонился визави. — Наши чиновники очень прилежны в работе и честны, многие из них знали русский язык еще до вашего появления, а ныне его учат все. Достойнейшие и честнейшие люди много лет состояли на государственной службе, они знают все об этих местах. Все мы не сомневаемся в вашей мудрости и дальновидности, Ваше Императорское Высочество. Прошу вас — дайте этим честным и высокообразованным людям возможность служить Великой Русской Империи.
«Честность» и «китайский чиновник» штуки несочитаемые, но посыл понятен, а если приставить русских напарников, воровать будут поменьше. Да и есть бонусы покруче возможности «пилить бюджет» — например, народное уважение и вытекающий их этого поток подарков. Подарок же не взятка, правильно?
— Это имеет смысл, — кивнул я. — Достойнейших мы, разумеется, примем на службу, но в малом чине — не выше кабинетского регистратора. Вам знакома наша Табель о рангах, уважаемый Куан Су?
— Знакома, Ваше Императорское Высочество. Кабинетский регистратор — совсем незначительный чин для чиновников среднего класса, — заметил Куан Су.
О верхушке, значит, речи не идет — уже свалили. А как иначе? Высокоуровневый китайский чиновник просто обязан иметь солидные капиталы и связи по всей стране. Как-нибудь да устроятся на остатках Империи Цин.
— Однако многие наши подданые идут к этому чину годами, — пожал я плечами. — Я понимаю, что ваши чиновники среднего ранга тоже таковыми не родились, но методы китайского управления применимы лишь к Китаю. И кабинетский регистратор — это для самых уважаемых людей, остальным придется довольствоваться меньшим или искать себя в другой работе. Однако, после получения подданства, никто не станет чинить препятствий повышению ваших чиновников. Кто знает — может у них получится взобраться на самый верх?
— Я передам им ваши слова, Ваше Императорское Высочество, — пообещал торговец.
Из палатки выбрался одетый в исподнее князь Барятинский. Сонно таращась на нас, он встал на травку босыми ногами и почесал волосатую грудь в прорехе рубахи, отодвинув мощный золотой крест. Надо заканчивать с дедом и переходить к другим делам.
— Далее, — привлек я внимание отвлекшегося на князя Куан Су. — Пошлина питает государственную казну, однако я понимаю, что сдвиг границы повлечет для вас и ваших коллег определенные неудобства. На один год я согласен уменьшить для вашей и еще трех торговых компаний пошлину в половину, уважаемый Куан Су. Но дальше вам придется работать на общих основаниях.
— Ваша щедрость воистину велика, Ваше Императорское Высочество, — с довольной рожей кивнул не ждавший и этого торгаш. — Но я не могу не заметить, что ускоренное получение подданства хотя бы отдельными представителями выделенных вами компаний стало бы самым желанным подарком для нас.
— Через год, — кивнул я. — Двадцать достойнейших. Дальше, — оборвал возможность торга. — Решившие остаться жители Манчжурии — наши будущие подданные. Как говорил Философ: «Управляйте народом с достоинством, и люди будут почтительны. Относитесь к народу по-доброму, и люди будут трудиться с усердием».
— Великолепные слова, Ваше Императорское Высочество, — одобрил китаец. — Могу ли я узнать имя философа, которому они принадлежат?
Так себе в Манчжурии с культурным образованием — оно и понятно, тут земледелие и животноводство, зачем им?
— Конфуций.
— Простите этого необразованного старика! — склонился он в виноватом поклоне.
Стыдно! Так, князь Барятинский оделся и движется к нам, мешать мне получать удовольствие от разговора, пора заканчивать:
— Каждая решившая остаться семья крестьян и скотоводов сохранит свое имущество и получит по тридцать рублей помощи. Это все, уважаемый Куан Су.
Поднявшись на ноги, китаец низко поклонился:
— Благодарю вас за уделенное время, Ваше Императорское Высочество! Я буду спешить изо всех сил, чтобы донести вашу мудрость до ваших будущих подданных.
Вроде недорого за обеспечение лояльности населения взял.
Глава 6
Не всякий стереотип основан на реальном положении вещей. Ярким примером стереотипа липового, рукотворного, является склонность русских к алкоголизму. Уважаемые партнеры долго и планомерно над ним работали, заставив поверить весь мир. В мои времена проверить это было очень легко, отыскав в интернете статистику по потреблению алкоголя на душу населения. Много где бухают несоизмеримо круче!
Существуют и другие стереотипы, во многом основанные на реальности. Исключений в любом обобщении можно отыскать достаточно, и красивый стереотип тоже складывается не без помощи из вне, но прибывший по торговым делам мистер Дэвис без сомнения под стереотип «делового американца» попадал идеально, а еще лично представлял половину торгово-оружейной компании «Дэвис и Мур», потому что русский цесаревич сделал большой заказ, и очень важно прибыть лично для оценки дальнейших торговых перспектив. Ну и расторговаться, воспользовавшись удачно образовавшимся скоплением военных!
Стоящая в степи небольшая портативная сцена с задником в виде красивым шрифтом выведенного названия компании и логотипа в виде перекрещенных револьверов на фоне пушечного ядра закрывала нам вид на редкий лесочек на горизонте. Сцену американец привез с собой, и теперь, стоя на ней, при помощи ассистентов и ассистенток — лабающий веселый мотив на пианино мужик в полосатой жилетке прилагается — устраивал нам с князьями и офицерским составом — полтысячи человек набралось — то, что в будущем назовут «презентацией».
Лихо закатанные до самых локтей торчащей из-под жилетки белой рубахи рукава обнажали волосатые, загорелые запястья. Средство для укладки волос блестело на безукоризненном проборе. Могучие усы перетекали в не менее мощные бакенбарды, а зычный бас с легкостью перекрывал легкомысленное пианино — бас прибывшего с американцем переводчика с этим справлялся не хуже:
— Следующий образец, господа и Ваше Императорское Высочество, — отвесил мне легкий комплимент. — Представляет собой новейшее изделие разработки Джеймса Браунинга, — принял из рук одетой в легкомысленное белое платьице и застревающие в грунте туфельки на высоком каблуке улыбчивой ассистентки-брюнетки блестящее лакированным деревом ружье. — Винчестер модели 1887 года. Ружье двенадцатого калибра — 18,4 мм — с хорошо зарекомендовавшим себя рычажным механизмом заряжания. В доставленной по заказу Его Императорского Высочества полутысяче «Винчестеров 1873» точно такой же!
Хитрый жук попользовал меня в рекламных целях, но покажите бумагу, по которой ему нельзя так делать!
Мне рычажные, скорострельные винтовки нужны для перевооружения охраны. Для армии они не подходят — патрон слабоват, но конвою самое то: на длинные дистанции ему стрелять не надо, а скорострельность позволит перестрелять побольше врагов. С армейской винтовкой заморачиваться не буду — смысла нет, скоро в войска начнет поступать «Мосинка», а я лучше займусь пулеметами и автоматами.
— Чарли, продемонстрируй, — передал коммерс ружьё ассистенту.
Фиг бы в будущем кто позволил Чарли спокойно зарядить патроны, подойти к краю сцены и пострелять в висящие на мешках с сеном мишени, продемонстрировав точность и скорострельность — мы не на траектории, конечно, за мешками безлюдная степь на многие километры, но Чарли же мог немного довернуть ствол?