— Черта, которой наделены немногие, — заметил Арисугава.
— У посланников нет ни полномочий, ни соответствующих ситуации инструкций, ни желания рисковать карьерой и жизнью до получения того и другого, — кивнул я. — Даже Индийский Вице-король всего лишь чиновник, и ничего не мог сделать. Скорость и неожиданность сыграли нам на руку. Императрица Цыси дорожит Небесным Мандатом, и сейчас он под угрозой. Напуганная старуха видит заговоры там, где их не нет и не было. Если в ближайшие недели случится еще один большой кризис, она решит, что это — часть плана заговорщиков и будет медлить с решительными действиями.
Взгляд Арисугавы безошибочно опустился на Корею. Я поднес карандашик к ее северной границе и очертил неровный кусок земли на побережье провинции Фэнтян — в будущем вся Манчжурия превратится в Николаевскую область — с заходом на пограничную с Кореей землю длиной километров в десять. Всего получилось около восьмидесяти квадратных километров.
Принц поднял на меня загоревшиеся глаза.
— Мой дорогой друг, Россия не станет вмешиваться в китайско-японские дела в ближайшие несколько месяцев, — улыбнулся я. — Наш посланник получил необходимые инструкции — они заключаются в том, что нынешнее положение дел нас полностью устраивает, и мы не претендуем на большее — это закреплено и в договоре, который китайцы везут в Запретный город. В личном письме Императрице я обязательно упомяну то же самое.
— Япония пока не готова, — озвучил Арисугава известную истину и приуныл.
— Это не мне решать, — развел я руками. — И я никоим образом не хочу влиять на принимаемые уважаемым союзником внутри- и внешнеполитические решения. У меня всего одно предложение: я настолько ценю вашу дружбу и вашу помощь в проведении демонстрации силы, Арисугава-доно, что предлагаю вам принять титул Светлейшего Князя и находящееся в составе Российской Империи на правах широкой автономии княжество Рассветное, — ткнул карандашом в очерченный кусок карты. — Присягу Русскому Императору приносить не придется — я понимаю, насколько это неприемлемо для потомка Богини.
Арисугава же тоже Императорских кровей, и по «родовитости» даже превосходит Муцухито.
Японский принц впервые на моей памяти потерял самообладание. Пальцы хищно зашевелились, предвкушая гораздо более ценную в его глазах победу — он ведь одержит ее сам, а русский принц просто подарил кусочек земли. Пот покрыл бледное лицо, алчно пялящиеся на карту глаза отражали лучи заходящего солнца. Взяв себя в руки, он встряхнулся, одернул мундир и спросил:
— Насколько широка автономия?
— Войска можно размещать только с нашего согласия, но это правило начнет действовать только после оформления всех бумаг и подписания их Его Императорским Величество — пожал я плечами. — Налогами с Империей придется делиться. Скажем, треть ваше княжество может оставить себе. Наши купцы и наши подданные обладают полным набором прав и обязанностей, гарантированных законами нашей Империи. Чтобы не усложнять — это просто кусочек России, до которого в ближайшие полгода никому не будет дела. И у меня есть очень важное условие: я понимаю, что Китай, Корею и Японию опутал кокон исторических обид и взаимной ненависти. Но китайцев в вашем княжестве больше нет — все, кто остался там, это наши, русские люди азиатского происхождения.
— Я гарантирую вам сохранность их жизни, достоинства и имущества, мой дорогой друг, — пообещал Арисугава. — Мы будем рады показать вашим наблюдателям, что законы Российской Империи в моем княжестве с удивительно поэтичным названием соблюдаются должным образом.
Чиновники да казаки там к моменту появления япошек уже будут, а Арисугава дал мне слово — и его в эти времена высшие элиты всерьез стараются держать — так что обойдется без резни и погромов.
— В таком случае давай позовем наших юристов и мистера Фостера, — улыбнулся я.
Представитель Госдепа США выступил гарантом подписанного нами с китайцами договора, а теперь поможет зафиксировать второй. Хорошие дипломатические отношения с Америкой — это так непривычно!
Глава 8
По пути во Владивосток сопровождающие меня господа радовались победе и вспоминали особо веселые моменты нашего «стояния», а я впал в меланхолию. Почему я так плохо учил историю в школе? «Четверка» в аттестате вроде бы должна говорить об обратном, но она же получена по принципу «выучил — сдал — вон из головы». Доселе меня спасали обрывки школьных знаний, Илюхины рассказы, запомнившиеся видеоблоги собственного производства, хорошо отточенный навык социальной мимикрии, высокое положение, знание азиатского менталитета и волшебная регенерация.
Агрессивно двигать челюстью и изображать железную уверенность в себе круглые сутки трудно, когда сам понимаешь, насколько поверхностны знания. Мне просто сказочно везет на самом деле, но рассчитывать, что так будет и дальше, нельзя. Высокое положение по приезду в столицу перестанет меня огораживать от вопросов. Многое в разговорах с «родственниками» получится списать на долгое путешествие — изменился, мол, и поводов измениться действительно хватает.
Обрывков знаний мне не хватает критически. Реальность пару раз уже прикладывала меня носом о стол — например, когда я узнал про бюджет Империи, сравнил его с бюджетами другими, огляделся вокруг и сравнил Владивосток с Японией. Это — новый, едва начавший отстраиваться, город, и он уже производит впечатление! Индийские колониальные города хороши, но это же десятки квадратных километров против тысяч трущоб! Вот там — нищета, а здесь все относительно неплохо. Правильно Александр сына в путешествие по такому маршруту послал — после такого любые обвинения в нищете населения кажутся полной туфтой — вы Индию видели? Вот посмотрите, тогда и начнете ценить то, что имеете. Все — очень неплохо!
Проблема в том, что Илюха в основном рассказывал о минусах, изрядно преувеличивая, как выяснилось. Российская Империя — живой, активный, бурно развивающийся организм. Когда даже на самых что ни на есть окраинах созидательная суета, что же творится в более развитых местах? И как Николаю II удалось превратить настолько жизнеспособную структуру в пороховую бочку?
Еще один неловкий момент — отсутствие в этом времени не то что большевиков, а даже эсеров. К появлению последних я буду активно готовиться — мне тут террористов не надо! — а большевики… Ленин сильно за повешенного брата на Империю обижен, но встретиться и поговорить обязательно нужно.
Террористов Александр задавил или как минимум загнал в дальний угол — до эсеров можно чувствовать себя спокойно. Если мой план будет воплощаться в жизнь, уровень народного недовольства с каждым годом будет уменьшаться — может и эсеров с большевиками не зародится? Поживем — увидим.
Так-то поначалу я действовал вообще «на ощупь», а сейчас в целом обтерся, вжился в образ и, судя по тому, как идут дела, отыгрываю его на твердую «отлично». Так дальше продолжать и нужно — ритм жизни в этом времени сильно отличается от привычного мне, народ любит подумать и не любит делать резких движений. Если не случилось ЧП, значит два-три денька на размышления условный деловой человек себе обязательно позволит. На этом фоне я — настоящий метеор, и по всяческим Барятинским это хорошо видно: спят до полудня, делами занимаются с солидной ленцой, а из-за постоянного присутствия рядом со мной — приходится же хоть немного соответствовать — они немного осунулись и приуныли. Моя гиперактивность — тоже своего рода броня, потому что все видят: цесаревич очень занят, потому что в таком режиме хроноаборигены работают только если сильно прижмет. Меня, получается, «прижало», а значит под руку лучше не соваться.
Владивосток стоял на ушах, сильно напоминая первый мой день на Родине. Согретые уже почти по-летнему теплым солнышком улицы заполонил радующийся нашей победе и бочкам с бесплатным пивом да квасом, полевым кухням со вкусной кашей из американской тушенки и индийского риса — я из полевого лагеря уезжал в последнюю очередь, и войска с частью обоза успели приехать в город быстрее меня, чтобы помочь организовать народные гуляния — и играющим на площади перед администрацией и на людных перекрестках музыкантам.