В глазах Марии Федоровны мелькнула смешинка — хороший знак — и она от греха подальше перевела тему:
— Железные дороги.
— Позволят перебрасывать на фронт миллионы солдат, снабжать их припасами — снарядами и провиантом.
— Миллионы? — фыркнула Императрица.
— Да, мама, миллионы, — развел я руками. — И эти миллионы будут перемалывать друг дружку годами. Смотри, — я взял со стола листочек, поднял с пола перо. — Вот это — условная линия фронта, — начертил. — Это — линии обороны, — начертил. — По обе стороны фронта солдаты окопались, соорудив ростовые окопы, связанные между собою коридорами, подземными ходами, а сверху это все прикрыто толстенными бревнами да залито бетоном. Перед окопами натянуты ряды колючей проволоки. В ней есть проходы, которые ведут, например, вот так, вглубь первой линии обороны, — начертил. — Эти проходы прикрыты огневыми точками с пулеметами… — опомнившись, поднял на Императрицу глаза. — Очень прошу тебя не говорить о пулеметах вообще ни с кем — их считают бесполезной тратой патронов, и нам важно сохранить у наших зарубежных партнеров такое понимание.
— Я несколько далека от всех этих железяк, — легкомысленно призналась Мария Федоровна. — Если ты так хочешь — я охотно забуду о пулеметах.
Что ж, она же девочка из XIX века, нафиг ей солдатики?
— Спасибо, — поблагодарил я. — С тем, как будет выглядеть линия фронта и укрепления в грядущей войне, мы определились…
— Ты определился, — заметила мама.
— К счастью, я — цесаревич, а потому определилась вся наша Империя, — улыбнулся я. — Теперь разберем милый сердцу каждого генерала момент атаки. По первой и — частично — второй линии обороны начинает работать артиллерия. Работать долго — мы ведь помним о том, что линия обороны представляет собой без пяти минут крепость, и даже Крупповским снарядам три наката бревен разрушить сразу не по силам. Сутки, двое, трое — на щадящей стволы орудий скорострельности, но это — тысячи снарядов. Представь, каково сидеть в землянке, когда час за часом, не замолкая ни на миг, вокруг все трясется, грохочет, взрывается, а удачное попадание может оборвать твою жизнь в любой момент?
— Отвага русского солдата известна всему миру, — заявила Мария Федоровна, не желая тратить эмпатию.
— Поэтому он дождется, пока артподготовка закончится, — кивнул я. — И враг поведёт войска через превращенную в музей ям и котлованов «ничейную» землю — на дымящуюся, перепаханную, смазанную кусками плоти и крови, первую линию обороны.
Императрица от натурализма поморщилась, но перебивать не стала.
— Под огнем переживших многодневный обстрел, а потому — очень злых выживших защитников первой линии и расположенной на- и за второй линией обороны пушек. Потеряв еще в пути трети так две — и это еще хороший результат — солдат, атакующие уткнутся в частично уничтоженные, но частично и сохранившиеся заграждения из колючей проволоки. Накал страстей в этот момент очень велик: над головою свистят снаряды и пули, время от времени засыпая атакующих перемешанной с кровью землей, на глазах погибают товарищи ну и так далее. Больше всего на свете атакующему хочется от всего этого спрятаться. Назад бежать долго и опасно — условный фельдфебель же объяснял, что при беге вперед, на вражеские позиции, шансов выжить больше, а сержанты расстреливают паникеров на месте. Поэтому, уперевшись в колючую проволоку, нападающие попробуют ее оббежать по заранее подготовленным для них защитниками проходам — там, где их уже ждут пулеметы. Что будет, если за минуту выпустить шестьсот пуль хотя бы вон в тот проем? — указал на открытую дверь в спальню.
Метра три — даже больше, чем надо.
Судя по побледневшим щекам, Мария Федоровна воображением обделена не была.
— Погибнут почти все, и толку от такой атаки не будет, — кивнул я. — Теперь разберем менее благоприятный для защитников вариант — в нем артиллерия нападающих отработала лучше, перебив вообще всех защитников первой линии, раскурочив укрепления и пулеметы. В этом случае первую линию обороны атакующие возьмут с наскока, но дальше, — ухмыльнувшись, пощекотал пером начерченную вторую линию. — В первую линию обороны превратится вторая, а третья — во вторую. При этом здесь, — указал на тылы «защитников». — Тоже есть командир, который за поражение и потерю первой линии огребет как следует. Теперь он горит желанием поквитаться, а посему готовит собственное наступление — накрывает артиллерией свою бывшую первую линии обороны, перемалывая осевших там вражеских солдат, а потом переводит огонь на первую линию собственно врага.