В голове всплыло зловещее слово «Зубатовщина». Если у меня, рожденного и выросшего в XXI веке, это слово вызывает такие ассоциации, значит Зубатов — даже имени-отчества его не знаю — дело свое знал туго. Да, работал против внутреннего врага, но методики оперативной работы схожи, а значит начать можно с него. В Москве вроде бы живет — мне туда так и так съездить нужно, потому что там капиталы, параллельные столичным элиты и непаханое поле работы для меня.
Профильных «внешних» спецов поискать тоже нужно. Дзержинского помню — а кто нет? — но он еще по идее слишком молод и не набрал компетенций. Это же верно и для других имен «на слуху». Но все эти социалисты как правило были образованными людьми, а значит мне нужно начать мониторить списки студентов хотя бы крупных Имперских ВУЗов — даже если «навскидку» фамилий не помню, взгляд за знакомые зацепится. Жаль, что работать нужно начинать «еще вчера», не дожидаясь, пока культовые исторические персонажи подрастут и станут полезными.
Переодевшись в рубаху и простенькие, зеленые штаны, я сунул ноги в мягкие тапочки и убил полтора часа на дрессировку щенка. Процесс идёт неплохо. Заказав чаю с булками на себя и Антошку, уселся в кресло и принялся разбирать почту — с утра не успел. Отечественные акции почти вернулись к старым значениям — тревожные слухи сошли «на нет», народ взялся за голову, а крупные игроки воспользовались возможностью купить просевшие бумаги, в полном соответствии с законами рынка увеличив их стоимость. Нормально.
«Очередной скандал на строительстве Панамского канала» — зацепился взгляд за заголовок небольшой заметки. Точно! Его же еще строят, и под это дело впарили народу кучу обреченных на провал бумаг! Этот пузырь еще не лопнул, но, если скандал «очередной», значит мир уже что-то подозревает. Нужно срочно продавать все имеющиеся у моих высокопоставленных и не очень подданных акции Канала.
Кликнув обоих секретарей, я отдал распоряжение как можно быстрее сообщить «инсайд» гофмейстерам, крупным держателям капитала и Кирилу — он предупредит старообрядцев. Последний заодно продаст все мои французские ценные бумаги — когда лопается настолько мощный пузырь, биржевая паника в масштабах Франции просто неизбежна!
Довольный собой, я подошел к окошку, отхлебнул чаю — надо будет граненые стаканы с подстаканниками изобрести, просто ради эстетического удовольствия — и улыбнулся серенькому небу. Приятно лягушатникам поджопника отвесить!
Глава 17
Воскресное утро началось привычно — с разбора почты. И сразу отличные новости — деньги пришли откуда не ждали!
«Пензенская губерния, как вы, Георгий Александрович, и предполагали, страдает от засухи и перемен погоды», — писал князь Оболенский. — «Губернатор Алексей Алексеевич Горяйнов, вопреки вашим распоряжениям, меры принимать считает излишним — денег, мол, в бюджете губернии на дополнительные запасы не предусмотрено. Також отказывается он и обращаться за помощью в столицу и к местным состоятельным людям. Подарки от последних, впрочем, принимает охотно. Позволю себе привести почти дословную цитату: „Эти крестьяне любят плакаться, а у самих погреба да лари набиты зерном“. Отдельно сослался он на леса и водоемы — грибы, ягоды да реки, по его мнению, позволят населению губернии дотянуть до урожайных времен. Как вы и велели, Георгий Александрович, я смирил гнев и не стал грозить ему карами. Також, как вы и велели, я смирил гордость и принял преподнесенную мне взятку в размере двадцати трех тысяч рублей, кои были мною внесены на указанный вами счет в банке. Ныне я инкогнито прибыл в Оренбург, и, отправив это письмо, отправлюсь инспектировать деревни».
Было бы смешно, если бы не было так грустно. Ставим Оболенскому «плюсик» в репутацию — действует в полном соответствии с инструкциями, «смиряя» способные помешать эмоции. Отложив письмо в отдельную папку — потом к царю с ней пойду, в компании Дурново, показать какие губернаторы у нас специфические. Я не жадный: после отправки в отставку (на суд и не надеюсь) парочки самых беззащитных в плане высокородных покровителей, остальным можно дать шанс начать уже работать нормально. Жертв желательно отбирать не только по принципу «беззащитности», а с перспективой в будущем провернуть через государственный аппарат вредных для меня покровителей. Та же геология в принципе — без подпорок шахта рухнет.