Турецкие газеты порадовали новостью о получении английского кредита на десять миллионов фунтов. Опять сигнал — денежки-то вроде неплохие, но сколько в эти миллионы заложено откатов по обе стороны? На выходе получится что-то типа дохлого заводика по производству фиг пойми чего.
В английских газетах «с репутацией» в отношении меня царит любовь — тоже к визиту «прогрев» устроили. Желтые газетенки продолжают меня чмырить — свобода слова же, понимать нужно! И рада бы добрая бабушка Виктория это прекратить, но, увы и ах, нет таких полномочий. Вооружившись ножницами, я вырезал статейки, авторов которых угораздило наврать без предохранителей в виде «якобы», «предположительно» и «пожелавший остаться неизвестным источник из ближайшего окружения принца». Материалы про колониальное угнетение это, конечно, хорошо, но я попробую подать в суд. Многие уважаемые персоны такой прецедент оценят, ибо им тоже от «свободы слова» регулярно достается. Члены правящих семей, полагаю, считают ниже своего достоинства подавать на оборзевших журналюг в суд, но я такими комплексами не страдаю — «свобода слова» кончается там, где превращается в бесстыжее вранье. Проиграть суд я теоретически, если вмешаются «кураторы» той самой свободы слова, могу, но в свете грядущего визита англичанам оно не надо чисто из-за собственных репутационных рисков: если Георгий Романов — убийца, вор и развлекался в Японии и Индии прелюбодеяниями с педофильским уклоном, как это установил английский суд, вставший на сторону газетенок, почему королева позволяет ему целовать ручку?
Выиграю — станет весело. На первых порах опьяненные цеховой солидарностью журналюги будут плеваться в меня с удвоенной силой, аристократия — потешаться над тем, что я обратил внимание на визгливое тявканье шавок-простолюдинов и отпускать грязные намеки: неспроста, мол, так расстроился, значит реально рыльце в пушку — но мне на это все равно: первый всегда огребает не только самые вкусные пряники, но и самые болезненные удары кнута. Главное — создать прецедент, и сейчас самое подходящее для этого время. Снабдив статейки инструкциями — отыскать и добавить в «кейс» побольше подобных материалов, не ограничиваясь английскими — а то двойными стандартами попахивает и вообще странно — и отдал секретарю для передачи кому следует.
Американские газеты сообщили, что фирма «William Cramp and Sons» выиграла тендер на постройку во Владивостоке судоремонтного завода с положенной инфраструктурой. Название у него будет в честь сухого дока — имени цесаревича Николая. Когда Тихоокеанскому флоту приходится чиниться на зарубежных верфях или проплывать тысячи километров для починки в европейской части России, это как-то нерационально, и о конкурсе я позаботился давным-давно, когда имел в распоряжении казавшиеся бесконечными «китайские деньги». Огромная страна освоит и не такие капиталы!
Имеется и письмо от фирмы-победителя за подписью Чарльза Крампа:
«Ваше Императорское Высочество, ваше предложение — невероятная честь для фирмы „William Cramp and Sons“. Уже более семидесяти лет наша семейная фирма неизменно доказывает свою надежность и умение справляться с самыми сложными задачами в установленные договором сроки. Приверженность высоким стандартам работы с самого основания фирмы…»
Ох уж эти бизнесмены! Любят они рассказать заказчику про «семейность», «стандарты» и опыт работы. Пропустив пару абзацев, я добрался до важного:
«К моменту, когда Ваше Императорское Высочество получит это письмо, я буду пересекать Атлантику, дабы лично засвидетельствовать вам мое уважение и более предметно обсудить детали нашего, смею надеяться, долгого и продуктивного сотрудничества».
Контракт подписан, так что да — реально едет «засвидетельствовать уважение» и прощупать перспективы. Дела у фирмы Крамп идут неплохо, но конкуренты не сидят на месте, и тот же господин Крупп регулярно отжимает у американцев выгодные контракты. Про англичан и говорить не стоит — они же морская держава со всеми причитающимися. Молодое американское государство еще не набрало силу, и государственных заказов Крампу дает мало. На Россию, таким образом, фирма возлагает большие надежды — если у них получится закрепиться на нашем рынке, дела сильно улучшаться. Я бы предпочел подрядить Круппа — у него технологии и «орднунг», но судоремонтный завод — не судостроительный, и американцы с ним вполне справятся. Решающим аргументом стал очень вкусный для меня демпинг, к которому прибег Крамп. Работает на перспективу, какой молодец!
Вздохнув, я отложил письмо. Полагаю, совсем скоро мне предстоит разговор с августейшим хозяином русского флота — строительство портов и смежного добра по его ведомству проходит, а я, получается, лезу поперек дяди Леши: сначала Архангельск с Мурманском, теперь — вот это. Маленькая, ни к чему лично меня не обязывающая провокация: царским указом подтереться Алексей Александрович не сможет, а в ответ на его упреки я буду делать удивленные глаза и заверять, что просто не хотел нагружать его такими мелочами. Вставлять палки в колеса дядюшка начать может легко — он же оборзевший — и это для меня, как ни странно, будет хорошо: чем больше воровства и инициированных им диверсий попадет в специальную папочку, тем проще мне будет замотивировать Романовых на единогласную демонстративную порку зарвавшегося родственника. Грустно: ради снятия одной, критически вредной фигуры, придется пожертвовать миллионами рублей — это ладно, наживное — и совершенно бесценным временем — вот это уже болезненно.
В отечественных газетах — тишь, благодать, стенограмма моей речи в Академии Наук, новость о скором начале добычи алмазов и десяток скандалов с попавшими под фотографирование посетителей оккультных и наркоманских притонов. Никого заслуживающего внимания — просто скучающие бездельники из «среднего класса». Общественное порицание не заставит себя ждать, и кое-кому из этих деятелей придется от греха подальше свалить за бугор. Скатертью дорога!
Так-то плохо: «серая зона» может быть полезной, но работать в ней должны специально уполномоченные и обученные люди, желательно — незримо и неслышно. Государство должно взаимодействовать с обществом по установленным законам, предельно понятным и исключающим те самые «серые зоны», потому что если ими пользуется один, значит воспользуется и другой. Грустно, что на фотографов с дьяками нападать пытаются, типа как вчерашней ночью, а еще грустнее то, что до смертоубийства дойдет обязательно. Но все это попадет в газеты и расползется слухами, а значит к моменту запрета общественном мнение будет целиком на стороне государства — ежели сатанисты настолько обнаглели, что нападают на духовенство доминирующей конфессии, значит правильно их давят.
Вчерашний «рейд» в газеты попасть не успел, но завтрашний объем поглотит изрядно: ход расследования фиксировался журналистами, улики — фотографировались, пострадавшие и спасенные давали интервью. Я воспользовался возможностью и напомнил о прорабатываемой реформе органов охраны общественного порядка. Власть больше не станет ждать, пока клюнет жаренный петух, а начнет работать на опережение! И ни слова о пытках — просто «следователи, имена которых мы по понятным причинам не можем сообщить достопочтенным читателям, продемонстрировали высочайший уровень профессионализма».
И на сладкое — письмо от невесты, кое будет прочитано собственными силами при помощи словаря: изучение языка идет отлично, это же одна языковая группа с английским, но имеются проблемы с длинными словами типа Feuerwerksraketenanzündeschnur — шнур фейерверка. Отличный пример немецкой рачительности — если обрубить куски нескольких слов, можно объединить их в одно.
«Любимый Жоржи…»
Ах!
«В Берлине стоит ужасная жара, поэтому я решила переждать ее в Альпах. Как бы я хотела, чтобы ты был здесь, в этой маленькой хижине! Как бы я хотела показать тебе эти подпирающие небо заснеженные пики!».