Послуживший отправной точкой барон Герберт чувствует себя отлично – он уже выиграл суд против поставщиков-англичан, получил крупную компенсацию, поработал над экспозицией и расширил свое детище. Теперь его «зоопарк» считается самым модным во всей Европе. Печально это все, но такие уж сейчас времена.
Королевский кортеж понес нас во дворец Амалиенборг, резиденцию датского правящего дома. Мужская часть делегации мудро молчала, потому что дорвавшиеся друг до дружки дамы всю дорогу говорили о наболевшем – о поведении скандалистки-Аликс. Я смотрел в окно – снегопад усилился, и заставленные уютными, дымящими трубами домиками узкие улочки Копенгагена на контрасте с хмурой, вонючей, затянутой вечными смогами и туманами Англией смотрелись почти лубочно. Мое довольное лицо не осталось незамеченным Дагмарой, и она время от времени умиленно мне улыбалась – «я же говорила, что Дания прекрасна».
Дворцовый комплекс в глазах избалованного меня был скромен – четыре одинаковых, двухэтажных замка, больше похожих на присутственные места. Центральную площадь украшал памятник королю Фредерику V – сидящий на коне датчанин выглядел весьма внушительно. Однажды я тоже дорвусь до памятников – в родной истории несть числа достойных увековечивания людей, а наши площади – особенно в провинции – прискорбно пусты.
Недовольство дам по прибытии в замок временно прервалось на размещение по комнатам и переодеваниями. Дамы, включая Марго, которую ни за что и никогда нельзя оставлять со мной наедине до самой свадьбы (и это ужасно!), разместились в одном крыле, по соседству с королевой. Меня удостоили крыла королевского – будем со старшим и младшим Кристианом соседями. В наличии спальня, кабинет, гостиная с роялем, парочка комнат для слуг и прочие необходимые помещения, освещаемые электрическими лампочками.
Далее у нас камерный приветственный обед, и во время переодевания к нему меня потревожил мамин камердинер с написанной Дагмариной рукой запиской – Императрице ругать Аликс очень понравилось, но перемыванию косточек нужно топливо. Мария Федоровна вспомнила, что вообще-то Алик после гибели Николая немножко клеилась ко мне по переписке, и затребовала эти письма к обеду для зачитывания избранных мест вслух.
- Остап, письмо от принцессы Гессенской разве не в Петербурге? – озадаченно спросил я секретаря.
- Никак нет, Георгий Александрович – в вашем личном архиве. До вашего отдельного распоряжения изымать из него корреспонденцию мы не решились. Скопился весьма солидный объем.
Ох уж эта вертикаль власти.
- Идем, посмотрим, - пожелал я оценить масштабы бедствия.
Как-то я привык, что у меня бездонный багаж, который перевозится где-то за кадром. Очень удобно – если что-то нужно, оно материализуется словно из воздуха. Однако точных размеров багажа и сложность его логистики мне оценить в голову не пришло. Отправив маминого камердинера с ответной запиской – «прошу извинить за опоздание к обеду, прошу начать без меня, прибуду с письмами» - я направился за Остапом в подвальные помещения замка.
- Здесь, Георгий Александрович, - открыл секретарь неприметную, лишенную таблички дверь, и я поморщился на заставленное коробками с корреспонденцией, просторное складское помещение, размерами достойного средней руки супермаркета.
- Это только письма и телеграммы? – уточнил я.
- Так точно, Георгий Александрович. Одна тысяча семьсот одна коробка.
А не многовато ли я времени на переписки трачу? Бедные слуги – они же этот бесполезный ворох бумаг смиренно таскают за гиперактивным мной.
- По возвращении домой напомни мне заняться оптимизацией, - пополнил я блокнот Остапа и попросил седенького старичка-архивариуса. – Илья Васильевич, найди нам письма от Виктории Алисы Елена Беатрисы Гессен-Дармштадской.
Архивариус сверился с толстенным журналом-каталогом и выдал нам тощую стопку писем из нужной коробки. Надо будет ему премию выписать за профессионализм.
Родня ожидаемо и приятно для меня пренебрегла просьбой начать обедать в пользу морального права обрушить на меня шквал дружелюбных упреков – только приехали, а я уже где-то потерялся.
К обеду подали густой гороховый суп с солидным куском мяса, то же мясо, но тушеное с картошкой и овощами, мясные нарезки, тушеную капусту с колбасками, белый и черный хлеба и пирожное с фруктами на десерт. Дамы кушали немного – блюдут фигуру, а мы с мужиками не стеснялись, к концу обеда дружно расстегнув начавшие мешать дышать пуговицы. Под десерт с чаем разговор на старую тему возобновился – завладевшая письмами Дагмара весьма артистично и в высшей степени токсично цитировала избранные места: