- Последняя воля любимой всем миром Королевы, - покивал Премьер, оценив мощь аргумента.
- Личное письмо, отправленное Викторией Аликс в последний день на Земле. И личная договоренность между Виктором Альбертом, родителями Аликс, ей самой и вашим аппаратом, сэр Роберт, - усилил я. – Вы, в дополнение, поклялись покойной королеве перед смертным одром поспособствовать этому браку. Мы с Его Императорским Величеством ничего не знали, но, учитывая важность исполнения последней воли Ее Величества и прекрасно подготовленную, трогательно-романтичную мистификацию, желаем молодоженам долгой, счастливой жизни.
- Идиотка! – буркнул Вилли. – Такие жесты допустимы только после тщательного согласования!
Это он так мой «марш-бросок до Берлина» в пример приводит, я же тогда всех предупредил.
- Сделать из этого scheiße конфетку – единственный приемлемый для всех нас вариант, - закруглился я. – Полагаю, что истинной жертвой данной интриги являетесь вы, сэр Роберт. Ужасно, когда отдельные деятели ставят репутацию Короны ниже собственных амбиций.
- Непростительно! – подтвердил премьер, на глазах обретающий боевой дух. – Мы с вами в одной лодке, Ваши Императорские Величества, и я клянусь сделать все возможное, чтобы мы выбрались из шторма.
Прощался с карьерой, пребывал в унынии, но теперь видит перед собой шанс – разберется с нашим милым кризисом, расскажет Альберту как он за него хоть в ад пойдет, договорится с «оппозицией», разбавив их представителями свой аппарат, и можно спокойно досиживать срок с перспективами избраться на еще один. В его голове, конечно.
- Идем? - поднялся на ноги Вильгельм.
- Идем, - согласился я.
Попрощавшись с премьером, мы с насупленным кайзером пошли к выходу по техническому коридору, чтобы не дай бог какая долбаная шишка к нам не пристала – чисто ради безопасности самой «шишки», которую Вилли и положенной по регламенту «декоративной» сабелькой и ткнуть от нервов может.
- «В одной лодке», - бурчал Вильгельм. – Вот они, англичане – когда их прижало, сразу начинают подлизываться и врать. В одной лодке? Ха! Как бы не так – этого кретина-временщика ничего уже не спасет.
- Не спасет, - согласился я.
Больно конфигурация вокруг Роберта неудачная складывается. Потрепыхается, в том числе цепляясь за Альберта из последних сил, но толку не будет – новые фавориты сожрут и заменят более приятным для себя кандидатом.
- Чем сильнее англичане будут заняты придворной грызней, тем меньше будут обращать внимания на наши дела, - нашел в ситуации плюс кайзер. – Англичане стараются не менять королей, демонстрируя лицемерную добродетель.
- Безумный король спокойно сидел на троне весь отпущенный ему Господом срок, - согласился я. – И это для нас тоже очень хорошо.
Кайзер покивал, скривился и поделился пришедшей ему в голову мыслью:
- А если бы я отказался от союза с тобой и по стопам старика-Бисмарка лёг под англичан?
- А если бы я? – отзеркалил я его брезгливость.
- Сам Господь благоволит нашим начинаниям, кузен! – неожиданно сгреб меня в объятия Вилли.
- Так и есть! – откликнулся я, похлопав его по спине. Путь продолжился, и я поделился с ним кусочком своих ощущений. – С самой гибели Николая я чувствую это – все, что я задумал, пусть не без сложностей, но сбывается. Словно попутный ветер дует мне в спину. Ветер, посланный самим Господом. Наше дело правое, кузен. Британская Империя гниет под собственной тяжестью, в ключевых ее точках грызня, получившие благодаря Империи образование кретины начинают отстаивать какие-то там права дикарей. Мы находимся в начале явления, которое я называю «антиколониализм». Мир уже сейчас един как никогда. Вынося производства и выкачивая ресурсы из колоний, мы, Великие державы, невольно помогаем аборигенам преодолевать столетия технического отставания. Этот процесс не остановить, и однажды все эти черные и узкоглазые заимеют что-то похожее на собственные государства. Они не станут смотреть на дороги, производства и технологии. Они будут лелеять исторические обиды, и ими нужно будет уметь воспользоваться к нашей пользе. Мне в этом смысле легко – мы просто присоединяем врагов к нашей Империи, превращая их в своих подданных. Но позволю себе напомнить – будь добрее к своим нынешним и будущим колониям, чтобы тебе в преклонном возрасте и твоим потомкам не пришлось вскрывать болезненные фурункулы.