Словом – дел у жителей Княжества полно, и первые недели можно подвоха не ждать: все будут очень заняты. Вот потом, когда «первая очередь» дел будет разобрана, настанет время рефлексии, реваншистских настроений и плетения заговоров. Года три-четыре, полагаю, время от времени будут постреливать в чиновников или даже кидаться в них известными чемоданами, но потом новая жизнь утрясется, все привыкнут и заживут спокойно. К началу Большой войны большинство уже и не помнить будет о том, что случилось в 1891-м году. Вернее, помнить будут совсем с другой стороны, в полном соответствии с учебниками, где пакет реформ будет подан как неоспоримое благо, а история Финляндии в целом подвергнется единственно правильной трактовке – «только в дружной семье братских народов Империи гордые и трудолюбивые финны получили возможность развернуться в полную силу».
Оставшиеся три дня снова были суды – на этот раз открытые, над замазанными в контрабанде и работорговле деятелями. Последние, естественно, отправились на виселицу – а что еще с такими умными делать? Формат мероприятия уже опробован в Польше – грязный подвал, засаленная веревка и полное отсутствие внимающих «последнему слову» зрителей. Казнь – это не увеселительное мероприятие и не последний шанс покрасоваться для приговоренного, а рутинная и неприятная процедура, через которую необходимо пройти, дабы другим придуркам было неповадно.
Не смешными (прости-Господи) потерями в ходе «операции» хандра вызвана, а ментальной и физической усталостью, к которым добавилось желание позакрывать к чертям «внезапными проверками» все логистические узлы Империи – там накопать можно как минимум не меньше «фактуры». Чудовищные, немыслимые масштабы «серого трафика»! Чудовищные, немыслимые финансовые потоки мимо казны! И так – везде, и что с этим делать непонятно. Постепенно, в ходе штатных проверок, какую-то часть привести к порядку получится, но гниющее тело циклопической Империи пронизано паразитами и сочится живительными соками из мириадов крошечных дыр, на выходе теряя больше трети того, что можно и не терять. Хрен с ним – к каждому торгашу и чинуше кристально честного урядника не приставишь, а значит сосредоточимся только на критически важных направлениях.
Неплохо, надо признать, «гнойник» вскрыл, очень даже щадяще, но работы впереди все еще много. Пофигу, глаза боятся, а руки как делали, так делать и будут.
Позитивный побочный эффект обнаружения рабов вылился не только в удобный формат «канализирования» протестов, но и в позитивную движуху по всей Империи – благотворительные общества, ориентированные на детей, получают щедрые «донаты», значимость реформы образования вновь стала точкой интереса интеллигентных людей, а по стране прокатилась волна усыновлений и удочерений. Состоятельные граждане по десятку малышей себе берут, а кому места непосредственно в семье не нашлось, тех отправляют в приюты – новые открываются каждый день, разного формата: от церковных до работных домов. Тот еще уровень комфорта там, особенно в работных домах – еще Диккенс всю их сущность описывал – но я утешаю себя тем, что в них все-таки лучше, чем на улицах, в банде малолетних преступников. Кроме того, помогает «закон об охране труда» - работным домам там посвящен целый раздел.
Финляндией «кейс» с работорговлей конечно не ограничился – пока я, как и обещал, нормально общался с финнами в ходе посещений университетов, присутственных мест, производств и просто выходя из кареты на улицах, по западным окраинам Империи и Петербургу прошелся неумолимый каток закона: накрывать засвеченную «сетку» одно удовольствие, и несколько сотен охреневших уродов (даже целый полковник армейский попался, причем почти и не при делах был – заметил часть «сетки» и за мзду не пошел куда следует, проходит по категории «недонесение – это соучастие») невзирая на чины, происхождение и капиталы подверглись конфискациям, общественному порицанию и казням. Капля в море – торговлю людьми еще давить и давить – но громкое и показательное начало свое дело сделает, заставив человеческий гной забиться поглубже в щели и поискать другие способы незаконного обогащения. Петербург так-то вообще лидер отечественной работорговли – столица же, неустроенных людей в ней хватает, и, как образцово-показательные масштабные рейды не проводи, на место одних лихих людишек неизбежно придут другие.