Совет, тем не менее, потраченного времени стоил: разобрались с наболевшими вопросами, проговорили необходимость воровать хотя бы с прибылей (родственнички очень ловко делали вид, что о воровстве и не помышляли), если уж совсем не воровать не получается, выделили некоторую недвижимость под полезное для Родины использование, переделили силами гофмейстеров (многие родственники даже не в курсе, чего у них в собственности есть) некоторые земельные владения, а главное – часть Романовых подвинулась в своем мировоззрении ближе ко мне: заниматься торговлей и производством не «невместно», а со всех сторон полезно. Да, содержание из казны все воспринимают как должное, по праву рождения же. Да, воровать и «торговать» влиянием и должностью крайне приятно и ненапряжно, но шаг сделан – у меня «тем» для инвестиций почти без усилий со стороны инвестора вагон и маленькая тележка, и вскоре родственники (те, что помоложе – боюсь, старое поколение уже забронзовело) почувствуют вкус честно заработанных денег. Надеюсь, что следом придет осознание своей роли «нахлебника» на казенной шее и включатся моральные нормы: воровство же грех, и, если получается зарабатывать честно и почти самостоятельно, значит душу лишний раз пачкать не стоит.
К итогам Совета неожиданным бонусом «упали» двое Романовых, подлежащих после проверки делами интеграции в мой «ближний круг»: Георгий Михайлович, третий сын плодовитого главы Госсовета, и Петр Николаевич, второй сын недавно покинувшего наш мир Николая Николаевича Старшего, третьего сына Николая I. Первый – мой тёзка с нестандартным для Романовых именем. Интересуется в основном нумизматикой, причем не только собирает коллекцию, но и сочиняет профильные работы, пользующиеся вниманием ценителей по всему миру. Карьеру начинал в кавалерии, но неудачное падение с лошади стоило ему несовместимой с дальнейшей службой травмы ноги. Не чужд «великий тёзка» и других культурных артефактов – живописи, скульптуры и прочего. Поручу ему курировать музейное дело – оно в скором времени в нашей Империи получит качественно новую жизнь.
Петр Николаевич тоже с военной службой «пролетел», из-за туберкулеза. Ныне либо вылеченного свежеизобретенными лекарствами, либо загнанного в дальние углы организма – врачи во мнениях расходятся. Характер у кузена Пети скромный и даже отдает в робость, но мне его на штурмы крепостей и не отправлять – Петр Николаевич мечтает о стезе художника и архитектора. Обе грани старательно развиваемого таланта можно очень качественно применить во время перестройки Москвы – нам нужны красивые домики и не менее красивые панно с муралами и мозаиками, а лично мне – шарящий в строительстве, непредвзятый и лишенный стремления к личному обогащению соглядатай. Невероятные деньги реновация Первопрестольной поглотит, много контроля в этом деле не бывает.
Глава 19
Неприятно обнаружить в «ближнем круге» крысу. Особенно – крысу мелочную и алчную до полного отключения рассудка.
- Я крайне разочарован тобой, Андрейка, - поведал я потному и трясущемуся от понятного страха двадцатидвухлетнему поручику Дерябину.
Из обедневших дворян, ко мне в «ближний круг» попал по протекции княгини Барятинской – его жена с матерью «Андрейки» порою чаи вместе гоняют. Зону ответственности ему на первых порах нарезал маленькую – в частности, ему были выделены деньги на устройство в Петербурге привезенного мною из Сибири семейства актеров. Совершенно никчемные деньги, что-то вроде двухсот рублей. Походу Дерябин тоже счел сумму никчемной, но только в плане моего к ней внимания – не будет же Цесаревич каждую копейку считать, а значит можно попытать удачи в преферанс. А я и не считал – этим специалисты занимаются – я на людей больше смотрю, и за делами как-то упустил из виду судьбы актеров. Спасибо Юсупову – заметил проблему и за свой счет арендовал актерам домик, а младшего еще и в гимназию засунул, интеллектуально расти. Сам, конечно, об этом мне не сказал – не принято на чужие косяки «извне» аппарата указывать, особенно если косячит протеже целой статс-дамы, но мир не без добрых людей.