— Россия стоит на пороге великих перемен…
Полный комплект «булкохрустовой» пропаганды содержал мой доклад — тут тебе и «почти половина века непрерывного экономического роста», и назревающий по комплексу причин «бэби-бум». Новинки моего авторства — правильно (это как мне надо!) поданная графиками и словами статистика роста экономики, для большей наглядности приведенная в сравнении с 1890-м годом — и похвастаться объективно есть чем! — почти готовая реформа налогообложения (упор на простоту и прозрачность, которая упрощает работу в обе стороны), реформа образования, которая вскоре начнет наполнять рынок квалифицированными кадрами, посулы стабильности и гарантии неприкосновенности частной собственности (последнее не ново: в этом времени частная собственность это самая прочная скрепа). Упомянул и сократившийся госдолг, приведя в противовес прошлогодний, вышедший из-под пера еще Александровского аппарата, прогноз. Деньги есть, а не взятый вопреки ожиданиям займ под «сокращение» подтянуть можно.
Сорок минут, и на лицах господ четко прослеживается воздействие многочисленных красочных графиков и моей железобетонной уверенности в экономическом процветании Родины. Опять будет недовольство — царь очень дорогую фигню организовал — но их привычно потоплю в потоке цифр, не оставляющих никаких сомнений в многократной окупаемости Форума.
Да здравствует над-национальный капитал!
Глава 4
Две недели — столько Император чувствовал себя хорошо после переливания. В следующие дни гордость не позволила ему рассказать об ухудшении — на восемнадцатый день после переливания царь упал в обморок. Мы с доктором Боткиным повторили процедуру, с духовником — поговорили с Императором на тему «не тебе божественной воле перечить, помогай сыну, пока можешь», и решили продолжить наблюдения и сбор статистики. В голове моей назревает разное, но пока я гоню мыслишки прочь — не время и не тот уровень технологий.
Сегодня за окном яркое солнышко и пение птиц, по площади перед Зимним прогуливаются господа и дамы, а я, как бы не хотелось пойти побездельничать, по долгу службы привязан к кабинету — приемный день.
Носить начальнику списки падших коллег — тяжелое дело, если львиная доля этих «коллег» тебе лично знакома. Любой в ходе строительства карьеры обрастает лично доверенными людьми. Цепочка простая — кому доверить важное дело, если не человеку, который десяток-другой лет был рядом с тобой и неплохо себя показывал? Лучше такого может быть только прямой родственник, но увы — алчность переваривала и не таких. Закрывать глаза на махинации легко и приятно — на помощь приходят бессмертные «не мы такие, жизнь такая», «на копейку украдет — на рубль пользу принесет», «так и так воровать будут, а от этого я хотя бы знаю, чего ждать».
На печальном лице Петра Семеновича Ванновского все эти мысли хорошо читались, но надо отдать ему должное — воли себе Ванновский не давал, лишь изредка прося возможности отправить проворовавшегося старого друга не под суд, а в почетную отставку. Случаев таких было не много — каптенармусов и ротных Ванновский не щадил, потому что с ними ему дружить не по рангу. Здесь сдерживающим фактором выступал уже я — по-хорошему сажать нужно каждого второго, но где взять столько кадров для заполнения не самых простых вакансий? Приходилось пропускать списки через «фильтр», состоящий из учета прошлых заслуг (это вторично), происхождения и «крыши» (чуть более значимо) и — главное — цифры конкретного материального ущерба. Свыше десяти тысяч — всё, в лучшем случае отставка. Поменьше — уже учитываем «фильтр».
Само собой, обойтись одними горе-вояками в вопросе затыкания финансовых дыр в армии нельзя — они же «пилили» не сами по себе, а через подрядчиков. Вот последних не жалеем совсем, несмотря на блеяния формата «у меня не было выбора — это же целый капитан, а я — мелкий коммерс!». Получаешь незаконные средства — будь добр переехать на каторгу, а имущество уйдет «с молотка» более разумному деятелю. «Мелкими» дело не ограничилось — некоторые цепочки вели к ассоциированным с кланами наших «олигархов» структурам. В этом случае приходилось «рвать» цепь, сажая кого можно, а к высоким покровителям засылать среди ночи молодчиков в погонах для проведения разъяснительных бесед о важности обороноспособности родной армии для всех жителей Империи.
Закончив перечислять очередных фигурантов очередной порции проверок, Военный министр перешел к более важному делу — формированию полноценной Военной полиции, потому что сейчас она моим высоким стандартам не отвечает — пригляд за служивыми в мирное время, несмотря на уже прикрученные костыли, до сих пор держит Охранное отделение. Во время военное или в случае учений назначаются «смотрящие» из самой армии. Отдельный орган должен быть, автономный и контролируемый «смежниками».