– Можем, но не все, а только половину. – Когда Немысский хмурился, его хотелось погладить по рыжеватым вихрам, такой он был милый бука. – Не справляемся сами, Вера Васильевна. Ни с чем не справляемся, а война уже не за горами. На пороге война. Год, два, и начнется…
В столь мрачные прогнозы верить не хотелось нисколько. «Немцы, они ведь тоже не дураки, должны понимать, что худой мир лучше доброй ссоры, – подумала Вера. – И вообще, мужчины любят хорохориться, бряцать оружием, придавать себе значимости и все такое… Бог даст, не будет никакой войны. Похорохорятся себе, да и договорятся миром, тем более что государь и немецкий кайзер связаны родством, пусть и не очень близким, но все же родством. Неужели они между собой миром не договорятся? Не может такого быть! Даже если и повздорят, то скоро одумаются и пойдут на попятный. Сама Вера в детстве сколько раз спорила со средней сестрой Наденькой – вспомнить страшно. Чуть ли не до драки доходило. А стоило разойтись по разным углам да подумать, и становилось стыдно. Из-за какой-то мелочи поссориться с родной сестрой – стыд и позор. Так и государь с кайзером, подумают, да и помирятся. Но наши секреты немцам выдавать все равно не след. Свои пускай берегут, а на наши не зарятся. Так-то вот.
– В салоне у Цалле собирается самый разный народ, она привечает всех, без разбору. С дальним прицелом, с большим разбором…
– Я в ваших терминах не разбираюсь, – сказала Вера, – и не понимаю, что такое «дальний прицел» и «большой разбор».
– Да это я так, образно, – улыбнулся Немысский. – Хотел сказать, что многолюдье дает Вильгельмине Александровне сразу три выгоды. Во-первых, способствует популярности ее салона. Во-вторых, в такой толпе легко затеряться. Не сразу и поймешь, кто по делу пришел, а кто так – время провести, стихи послушать или, скажем, чье-то пение. В-третьих, надо учитывать особенности современного шпионажа, Вера Васильевна. В наше время ценность имеют любые сведения. Или почти любые. Количество свечей, производимых за год на епархиальном свечном заводе, что в Посланниковом переулке, германскую разведку вряд ли заинтересует, а вот подобные же сведения от Прохоровской мануфактуры заинтересуют непременно.
– От Прохоровской мануфактуры? – переспросила Вера, не понимая, чем там могут интересоваться иностранные шпионы: сукном, платками?
– По поставкам на нужды армии можно сделать выводы о ее численности, – пояснил симпатичный штабс-ротмистр.
Объяснял он хорошо – без рисовки и какого-либо менторства. И вообще держался с Верой на равных, что ей чрезвычайно польстило. Она только усомнилась в отношении того, сможет ли справиться с поручением.
– Василий Андреевич считает, что справитесь, иначе бы он вас мне не рекомендовал. Насколько я могу судить, господин полковник высокого мнения о ваших способностях.
– Разве? – Вера удивилась искренне, нисколько не кокетничая. – Во время нашей единственной встречи с господином полковником я никак не могла проявить свои способности. Я только сидела, слушала его и ахала, потому что все на самом деле оказалось совсем не таким, как мне представлялось[11]. Давайте без комплиментов, Георгий Аристархович, мы же о деле говорим.
– Я бы вам, Вера Васильевна, наговорил комплиментов с преогромным удовольствием, потому что вы их заслуживаете, как никто…
«Ого! – подумала Вера. – Начинается. Ну-ка, господин штабс-ротмистр, продолжайте…»
Продолжения, однако, не последовало.
– Но мы действительно говорим о деле, и потому никаких комплиментов. – Немысский враз посерьезнел и даже взглядом построжал. – Я в курсе того, что творилось в Москве до моего перевода сюда. Не только вы ахали, когда узнали правду. В Петербурге все ахали, в том числе и Василий Андреевич. Наши противники умны и коварны, этого у них не отнять. Ум и коварство – это суть шпионажа. Ну и жестокость тоже. Что касается вас, то вы на Василия Андреевича произвели самое лучшее впечатление. Он считает вас умной, отважной, целеустремленной и, что важнее всего, настоящей патриоткой. Человеком, на которого можно положиться и которому можно всецело доверять. Вы уже, должно быть, поняли, как важно в нашем деле доверие. И, кроме того, у вас есть еще одна… одно… преимущество, которое поможет вам попасть в салон Цалле. Это должно быть сделано настолько естественно, чтобы у госпожи Цалле не возникло в отношении вас никаких подозрений. Мы здесь помочь ничем не сможем…
– Но у меня с ней нет общих знакомых, – огорченно сказала Вера. – Разве что попросить помочь мою родственницу, актрису Малого театра Лешковскую, тетю Лену…