Но здесь я слишком спешу. Классические представления христиан отражают древние Символы веры, которые опираются на Новый Завет, и об этом мы еще поговорим позже. В моей церкви мы каждую неделю или каждый день утверждаем веру в «воскресение тела». Но так ли это? На протяжении нескольких последних десятилетий многие христианские учителя и богословы ставили под сомнение верность этих слов. В одной недавно вышедшей толстой и богато иллюстрированной книге на тему смерти и загробной жизни всего лишь четыре страницы посвящены «причудливым» представлениям о воскресении. Как утверждается в этой книге, «современное ортодоксальное христианство уже отказалось от веры в физическое воскресение, оно отдает предпочтение концепции вечного существования души, хотя некоторые Символы веры все еще угверждают эти устаревшие идеи».[27] Тут нам опять–таки нужна полная ясность. Если это правда, значит, смерть не упразднена, а только изменился ее смысл: она уже не враг, но средство, с помощью которого, как о том говорится и в «Гамлете» Шекспира, бессмертная душа покидает этот бренный мир.[28]
2. Прояснение ситуации
Фактически сегодня наблюдается постоянное колебание между двумя полюсами. Если вы, оказавшись около любой старинной церкви, почитаете надписи на надгробиях, вы сможете в этом убедиться.
Одни надписи изображают смерть как ужасающего врага, который преследует свою добычу. Часто рядом мы также найдем выражение веры в то, что в конечном счете этот враг будет повержен: традиционная надпись RESURGAM, «я воскресну», о которой мы говорили в прошлой главе, означает, в согласии с Киплингом и Донном, что умершего ждет период сна, после которого в какой–то момент он вернется к новой телесной жизни. Вот почему иногда хоронили лицом на восток, чтобы, восстав, люди могли встретить Господа в момент Его пришествия, — хотя Стенли Спенсер, один из самых знаменитых художников, писавших картины на тему воскресения, отвергает этот момент ради подобия реализма: на кладбище при церкви в Кукхеме трупы выходят из могил и разбредаются в разные стороны. Мы еще вернемся к этому вопросу, в частности, в десятой главе.
Другой полюс отражен в строках знаменитого гимна Франциска Ассизского «Всякая тварь нашего Бога и Царя…», где святой обращается к смерти: «И ты, дорогая и благая смерть, ожидающая, когда затихнет наш последний вздох». Во многих гимнах, молитвах и проповедях видна попытка смягчить удар, представив смерть другом, который приходит, чтобы перенести человека в лучшее место; эта тема постоянно звучала в XIX веке, и ее отражает секулярное эхо — сегодняшнее движение сторонников добровольной эвтаназии. Таким образом, христианская мысль колебалась между двумя образами смерти: подлого врага и гостеприимного друга.
Принято думать, что христианство учит о небе вверху, куда отправляются спасенные или блаженные, и об аде внизу для нечестивых и нераскаявшихся. Многие люди, как вне, так и внутри церкви, все еще считают, что такова официальная позиция христианства, которую можно принять или отвергнуть.
Яркий пример подтверждения такого взгляда прислали мне недавно по почте — это, без сомнения, бестселлер, написанный Марией Шрайвер, женой Арнольда Шварценеггера и племянницей Джона Кеннеди, под названием «Что такое небеса?»[29] Это книга для детей, и в ней множество выразительных картинок с уютными облаками на голубом небе. На каждой странице одно предложение напечатано огромными буквами, что позволяет быстро уловить основную суть сказанного. Шрайвер пишет:
Небеса — место, в которое ты веришь… прекрасное место, где можно сидеть на мягких облачках и разговаривать с людьми, которые тут оказались. Ночью можно сидеть прямо около звезд, которые тут светят ярче, чем в любом другом месте вселенной… Если ты делал добро в своей жизни, ты попадешь на небо… Когда закончится твоя жизнь тут, на земле, Бог пошлет ангелов, чтобы они отнесли тебя на небеса, чтобы ты был рядом с ним… [И моя бабушка] живет во мне… Очень важно, что бабушка научила меня верить в свои силы… Она в хорошем месте, там, где звезды, Бог и ангелы… Оттуда она смотрит на нас…