Он был, разумеется, буддистом, в его комнате стоял алтарь, посвященный умершим родителям, и на этом алтаре постоянно совершались приношения… Он привез в Африку кость ноги своего отца, бережно завернутую в белую ткань, чтобы получить защиту на время своей полевой работы. Для меня [поясняет Барли] культ предков — это предмет описания и анализа. Но для него отсутствие подобных связей между живыми и умершими стало бы загадкой, которую необходимо объяснить.[4]
Если мы теперь обратим внимание на наш дом, то увидим, что и у нас существует не только множество представлений, но и множество обычаев, связанных со смертью и загробной жизнью. Я склонен думать, что в истории Британии не было ни одного такого момента, когда большинство людей придерживалось бы ортодоксальной христианской точки зрения на вопрос о посмертной жизни. Можно определенно утверждать, что многие различные представления существовали и в викторианскую эпоху, поскольку людей уже тогда мучили самые разные вопросы веры и неверия. Знаменитое полотно Генри Александра Баулера «Сомнение: оживут ли кости сии?», созданное в 1855–1856 годах, ярко отражает эту ситуацию. На картине изображена молодая женщина, опирающаяся на камень над могилой, где покоится некто Джон Верный. На надгробии начертаны слова «Я есмь воскресение и жизнь». На соседнем камне написано RESURGAM — «Я воскресну», — такую надпись можно встретить на многих могилах того времени. Из могилы растет конский каштан, на поверхности ее лежит череп, а на нем сидит бабочка — символ души. Эта картина отражает мучительный вопрос и половинчатый ответ, и о том же говорит нам великая поэма Теннисона «In Memoriam». Одно из стихотворений Теннисона, которое стоит последним в собрании его сочинений, было написано в 1889 году, за три года до смерти поэта. Иногда мне кажется, что тут Теннисон приближается к буддийским представлениям о растворении капли в океане, но в итоге возвращается к христианской надежде:
От этого представления заметно отличаются куда более ортодоксальные и простые образы стихотворения Редьярда Киплинга, написанного в 1892 году. Не могу судить, в какой мере сам поэт в это верил, и, разумеется, это скорее стихотворение об искусстве, нежели о загробной жизни, но он, несомненно, опирается на христианскую веру в то, что после какого–то периода покоя умерших ожидает новая жизнь в теле:
Это многообразие представлений конца XIX века отражают, как мы увидим, церковные гимны и молитвы.[7]
Но снова вернемся в прошлое, на этот раз еще более далекое, и обратимся к творчеству Шекспира. В комедии «Мера за меру» герцог обращается к осужденному Клавдио с ободрением, чтобы тот достойно встретил смерть. Сама жизнь, говорит герцог, не такая уж великая ценность, и, возможно, смерть ничуть не хуже:
4
Nigel Barley, Grave Matters:
5
Стихотворение Crossing the Bar из книги The Works
6
Стихотворение When Earth's Last Picture is Painted из книги Rudyard Kipling, Verse:
7
Удивительный взгляд на кризис веры и не менее важный (хотя о нем куда меньше размышляют) феномен кризиса сомнения представлен в книге Timothy Larsen, Crisis