Александр нетерпеливо схватил газеты. Да-а, вся буржуазная пресса обрушилась на левую социал-демократию за выступление у Паниной против кадетов!
А Евгения, аккуратно повесив светлое демисезонное пальто, быстро прошла к окну, за которым серел не по-весеннему хмурый день. Увидев в ее руках еще какую-то газету, он спросил:
— Что там?
Она заиграла бровями:
— Тебя читаю!
— Уже есть? — Его сразу же охватило внешне едва заметное волнение, какое обычно бывает, когда увидишь напечатанной свою работу.
Конечно, его статью не могли задержать в редакции. Это злободневный отклик на только что опубликованные в «Деле народа» первые одиннадцать пунктов «Объяснительной записки комиссии по аграрному вопросу». И статья начинается так:
«Чего может ожидать сельскохозяйственный пролетариат от «крестьянской трудовой группы» членов Думы?»
И глубокий знаток жизни крестьянина с сокрушающей иронией вскрыл сущность предлагаемых в «Записке» «благодеяний».
«Какая в самом деле «широкая» перспектива для всех, кто жаждет «крестьянского» счастья!
— Нет лошади? Сущие пустяки. Получай 50 рублей и иди с миром.
— Нет плуга? И этому пособим…
Но мы не сомневаемся в том, что батрак, руководимый самой логикой неподкрашенной действительности, может в ответ на предложение «ссуд и пособий» спросить у составителей «аграрного закона»: «Скажите, кто будет погашать эти ссуды и кто мне даст денег для уплаты процентов по ссудам?»
За чтением газет Шлихтеров застала Вера Менжинская. Утомленно усевшись в единственное в этом доме кресло, она сообщила:
— Завтра «Волна» дает ответ на все нападки на нас.
Ее не спросили — чей: по тону ясно, что Ленина.
— Ответ резкий, я читала. И твердый знак, которым подписан материал, не оставляет сомнений в решительности автора! Он констатирует, что речи социал-демократов у Паниной «взбаламутили это загнившее болото»… Вот так: болото, да еще загнившее!
Менжинская поправила на висках прическу и вопросительно посмотрела на дверь в соседнюю комнату.
— Никого, — моментально отозвалась Евгения.
— Передаю вам просьбу, — продолжала Вера. — Подготовьте, пожалуйста, свой план организации типографии для нелегального издания. Что нужно, сколько, кого привлечь, связи, сроки… Одним словом — все!
Шлихтер постучал пальцами по колену.
— Кое-что, видимо, нам необходимо уточнить с ЦК…
— Согласна с вами, — поднялась Менжинская. — А вы все же готовьте пока предложения!
Августовское небо уже густо усеяли звезды. Даже оживленный Выборг затих. Прибыл ночной поезд из Петербурга, и к утру, может быть, появится, рассыпая искры, еще какой-то товарный…
А Сауна-Лахти и подавно поглощен тишью и теменью. Однако каменистая дорога к нему все-таки просматривается. И София Тодрия уверенно остановилась возле четвертого слева деревянного домика. Приблизились и шедшие за ней несколько мужчин.
— Думаешь, здесь? — негромко спросил один из них на диковинном здесь грузинском языке.
Она подалась вперед и протянула руку в темноту.
— Вот же и «бараний лоб» слева от калитки! Действительно, почти под домом неровным светлым пятном выделялся камень-валун. А сквозь задернутые занавески из двух окон пробивался свет лампы.
— Сильвестр, пойдем! А вы, товарищи, подождите здесь.
Сильвестр Тодрия поставил свой саквояж возле калитки и пошел за Софией.
На условный стук в дверь появился худенький долговязый подросток. Присмотрелся.
— Входите, пожалуйста, — пригласил уже мужающим голосом.
Сумрачные сени и сразу же комната, показавшаяся ярко освещенной, хотя горела только одна керосиновая лампа, возле которой сидел мужчина в расстегнутом пиджаке и читал газету.
Сдержанно обменялись приветствиями.
— Садитесь, — мальчик указал на стулья. — Но мамы дома нет.
Вошедшие еле заметно и настороженно переглянулись.
— А тебя как звать? — гортанно спросил Сильвестр.
— Сергей.
— У тебя и сестра есть?
— Нет, братья… два.
— Все правильно, — улыбнулась София, — мы пришли куда нужно. Так ведь, Сережа?
— Да, — он тоже улыбнулся, хотя глаза все еще пристально, по-взрослому серьезно разглядывали гостей. — Мама…
Мальчик не успел договорить: мужчина резко положил газету на стол и живо проговорил:
— Да, товарищи, я к вашим услугам! Могу вас проводить. И не будем мешкать… хотя, я понимаю, вы с дороги.
— А вы знаете, куда нам нужно? — с тенью недоверия спросила София, но улыбнулась доброй, чуть горделивой улыбкой.