— Предательство? — спросил, свирепея, Локоть.
— Отнюдь! — рассудительно ответил Яновский. — Просто расправляется с теми, кого он запомнил. А ты орал больше всех!
В ту же ночь педагогический совет постановил изгнать из гимназии четырех учеников из восьмого и двух из седьмого классов. Александр Шлихтер понес самое суровое наказание: его исключили с «волчьим билетом» — без права поступления в какие бы то ни было учебные заведения.
Гимназия снова зашумела, загудела, как растревоженный улей. Исключенные, не обращая внимания на запрещение, пришли к обедне в гимназическую церковь и встали в ряды своего класса. Учителя громким шепотом потребовали, чтобы они удалились. Те отказались. Тогда вывели сразу весь восьмой класс. Изгнанники вышли вместе с другими. Проходя по коридору, Шлихтер высоким тенором запел:
Вы жертвою пали в борьбе роковой.
Многие подхватили песню.
Это было неслыханно! В стенах гимназии прозвучала вдруг революционная песня. Какое нахальство! Какая дерзость!
Вечером была созвана первая настоящая маевка в роще за городом. Единогласно решили прекратить занятия в четырех старших классах и всем подать заявления директору об уходе из гимназии.
Утро. Учащиеся еще затемно явились в гимназию. Шлихтер и его верные друзья волновались: подтвердят ли делом ученики свою революционность?
Вышел Васильев. Как всегда подтянутый и настороженный.
— Расходитесь по классам! — приказал он.
— Дудки! — ответил кто-то, и по толпе пробежал смешок.
— Мы не будем больше у вас учиться, пока вы не вернете в гимназию незаконно исключенных, — сказал тщедушный Яновский, протягивая Палачу Палычу бумагу.
Тот быстро пробежал ее глазами.
— Опомнитесь, недоросли! — рявкнул директор. — Вас теперь не примет ни одна школа.
— Возьмите заявление! — твердо повторил Яновский. — Одумайтесь вы! А мы покидаем вашу гимназию!
Громкими криками одобрения вся масса поддержала выступление худенького гимназиста, неожиданно оказавшегося смельчаком.
Васильев встал около входа и молча, уже без протеста, принимал от учеников заявления об увольнении. Шлихтер готов был расцеловать каждого протестанта.
На другой день занятия прекратились. Гимназию оцепила местная конвойная команда. Глухое местечко волновалось от неслыханного события. Гимназисты, несмотря на скандалы, которые вспыхнули в семьях, угрозы и уговоры, держались твердо. Вот когда они в полную силу почувствовали, что такое революционная солидарность.
Расследовать дело прибыл из Киевского учебного округа окружной инспектор Ростовцев. Был он, видимо, немалой шишкой, если сам Васильев стоял перед ним навытяжку.
Исключенных вызывали к Ростовцеву для дачи показаний. С интересом и не без тайных надежд, что может одержать верх их правда, подходили они к заветным дверям директорского кабинета.
Вот подошла очередь Шлихтера. Открывает дверь, и перед ним этакий сухонький, маленький, поджарый старик в расшитой золотом форме. Он смотрит на ученика испытующим взглядом серых, глубоко запавших глаз. Шлихтер не видит в этих глазах ни злобы, ни раздражения, они смотрят на него с какой-то грустью или сочувствием. Васильева в кабинете нет, и юноше кажется, что он может сказать этому добренькому дедушке все, что наболело на душе.
И он рассказывает, все более воодушевляясь, о порядках, которые были в гимназии раньше, при директоре Вороном, и какие внедрены теперь Палачом Палычем. О том, что гимназисты тоже люди, а Васильев унижает их человеческое достоинство. Внезапно Ростовцев, этот маленький, тщедушный старый человек, подскочил к Шлихтеру и, грозя костлявым пальцем перед его носом, со злостью воскликнул:
— Да ты знаешь, что это крамола?! Пшел вон!
Шлихтер пулей вылетел из просторного кабинета. В коридоре к нему бросились Локоть и Горб.
— Вы были правы, — выговорил, постепенно приходя в себя, Шлихтер. — Это мне урок на всю жизнь. Разве можно найти путь к здравому смыслу у царского чиновника!
И вот результат расследования:
«Секретно. Министерство народного просвещения. Департамент. Разряд средних учебных заведений. 13 мая 1888 г. № 107.
Господину попечителю учебного округа.
На основании высочайше утвержденного 26-го мая 1867 г. положения Комитета Министров имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что бывшие ученики VIII класса Прилукской гимназии Тимофей Локоть, сын казака, 19 лет и Александр Шлихтер, сын вюртембергского подданного, 20 лет, оба православного вероисповедания, исключены из названного заведения по постановлению педагогического совета, без права поступления в какое-либо учебное заведение, за упорное и неоднократное с их стороны нежелание подчиняться распоряжениям начальства гимназии, за подстрекательство к тому же непослушанию своих товарищей и за крайне дерзкое обращение к начальству гимназии.