Найти какую-нибудь работу было невозможно. Спрашивают урядника: «Да как жить на восемь-то рублей вдвоем?» — «А так и живите!» — «А ежели б на службу поступить?» — «Не моги!» — «Так ведь и богу душу можно отдать?» — «Бог дал — бог взял, — отвечает урядник. — Мое дело следить, чтобы вы стрекача не задали, а ежели помрете, так это ваше дело!»
Умереть с голоду было нетрудно. Местному населению своего хлеба и сена хватает только до января. Промышляют мужики охотой и рыбной ловлей. В истории Сольвычегодска есть и кое-что любопытное. В пятнадцатом веке он назывался Усольском. С середины шестнадцатого — стал местом поселения знаменитейших солепромышленников Строгановых, которые, разбогатев, даже финансировали поход Ермака в Сибирь. Они поощряли древнерусскую иконопись. Этот архаический стиль был назван их именем — строгановским!
К приезду Шлихтеров все здесь пришло в полный упадок. Никто уже не писал икон. Никто не варил соль. Были забыты секреты производства достославной усольской эмали. Городок превратился в место политической ссылки!..
От былого могущества остался разве что Благовещенский пятиглавый собор старорусской архитектуры. Шлихтер зашел как-то полюбоваться удивительными загадочными и сумрачными ликами святых строгановского плоского письма. Рядом оказался почти одинакового с ним роста молодой человек в черной косоворотке, прихваченной тонким пояском, с высоким чистым лбом и нервическим умным лицом. Стекла очков в железной оправе сильно увеличивали проницательные темно-карие глаза его.
— Обратите внимание, — сказал он простуженным голосом, — в западной живописи мадонны упитанные, безгорестные, освещенные счастьем материнства, а наши строгановские богородицы — крестьянки с натруженными сухими руками, безрадостные, потому что знают: родили сына на страдания и муки. Но как они волнуют неподдельной сермяжной правдой!
— Верно подмечено! — воскликнул Шлихтер. — Действительно, какое торжество реализма! Будем знакомы!
— Федосеев! — ответил Николай Евграфович. Был он года на три моложе Александра, но из-за худобы выглядел значительно старше. — Вы давно в этих «романовских университетах»?
— Третий год.
— Ну а я не вылезаю из них с семнадцати лет! — с грустным смешком ответил новый знакомый.
— Не вы ли автор «Программы действий рабочих»? — вспомнил Шлихтер. — В ней разъясняется, что главная задача рабочих — насильственный захват политической власти. Потрясающий документ!
— Автор неизвестен, — ответил с характерным грустным смешком Федосеев. — Но раз его идеи овладевают умами, значит, мается он не напрасно!
Это была встреча, которая сыграла решающую роль в формировании марксистского мировоззрения Александра Шлихтера.
Узкие щеки Николая Евграфовича совсем ввалились, под глазами — темные круги, заметно, как дрожат ею руки.
— Извините, но вы выглядите, как снятый с креста! — не удержался Шлихтер.
— Не надо никого жалеть. Это оскорбляет. Но мое и моих товарищей материальное положение очень трудное. Для шести человек не хватает в месяц двадцати четырех рублей. Впрочем, если не возражаете, приставайте к нам. Я вместе с Сигорским, Платоновым и Лилиенштерном организовали коммуну по совместному голоданию! — И опять этот характерный смешок.
— Сочту за великую честь, — с радостью согласился Александр. — Моя жена Евгения специалистка сводить концы с концами!
И позже, как сообщалось в донесении помощника начальника губернского жандармского управления от 12 сентября 1895 года, «у Шлихтера часто собирались поднадзорные и долго просиживали под предлогом совместных обедов и ужинов». Какие уж там были пирушки!
Социал-демократическая часть ссылки, куда вошли и Шлихтеры, организовалась вокруг Федосеева в кружок. Там, между прочим, изучались животрепещущие вопросы, затронутые в книге Струве «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России». В ней Петр Бернгардович призывал признать свою некультурность и пойти на выучку к капитализму. Его «легальный марксизм» тянул в болото социального мира.
Николаю Евграфовичу удалось живо раскусить опасность для революции входящего в моду «струвизма», И как обрадовались члены кружка, узнав о статье «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве», напечатанной в 1895 году и подписанной неизвестным именем «К. Тулин»! Казалось, автор подслушал их сокровенные разговоры. И Шлихтер, и Федосеев целиком присоединились к его оценке Струве как идеолога буржуазии.