Вот шимоза пролетела,
Меня нисколько не задела.
А шимозы — разрывные снаряды — задевали, да еще как!
Мудро сказано, что человеческая натура особенно явственно проявляется в критические моменты истории. Александр прислушивался к своему внутреннему голосу, голосу совести, пытаясь себя понять. Как можно желать победы Российской империи, когда это означает победу жандарма? Как можно желать поражения своей родины, если это означает гибель сотен тысяч твоих братьев — рабочих и крестьян? Как можно сидеть сложа руки, когда твой народ обливается кровью? Только что в неравном бою против японской эскадры погиб крейсер «Варяг». Его героическая команда, не желая, чтобы их горящий корабль достался врагу, открывает кингстоны и гибнет вместе с ним. Образ этих бесстрашных моряков станет легендарным! Но за что они погибли? За бездарный режим насилия и произвола?
Каждый день призыв в действующую армию вырывал из рядов подпольщиков прекрасных агитаторов-рабочих, активных членов подпольных кружков. Они приходили прощаться с Шлихтером.
— Так что же это получается? — спросил молодой рабочий. — На всех углах кричали, что япошек шапками закидаем, а у них нашлось оружие посильнее наших шапок?
— Говорят, что царь, напутствуя войска, идущие на Дальний Восток, щедро одаривал их иконами, образами святого старца Серафима Саровского, — сказал Шлихтер. — А по-солдатски прямой и несдержанный на язык генерал Драгомиров отмочил злую шутку: «Вот мы хотим японцев бить образами наших святых, а они нас лупят ядрами да бомбами». Эта шутка быстро прокатилась по всей России. Мы их шапками, а они нас шимозами. И отступаем. И все победоноснее и победоноснее отступаем, покрывая белоснежные поля мохнатыми шапками. Закидали Маньчжурию шапками, да вот беда, шапки-то с мертвых голов!
Лицо Шлихтера передернула гримаса боли, он поспешно отвернулся к стене.
— Что с тобой, Сашко? — всполошилась Евгения. — Да ты…
— Не могу, понимаете, видеть, как цветущих, здоровых парней превращают в пушечное мясо. За что?
Александр сжал кулаками виски:
— Эта трижды проклятая война должна вызвать кровопролитие, которое превратит Желтое море в красное. И тем самым обескровит революцию. Сейчас ясно одно; надежда царизма на то, что война отвратит революцию, не оправдалась! Выяснилось, что самодержавный режим не может обеспечить даже государственной независимости России.
— Так что же делать нам, рядовым-необученным, едущим в действующую армию? — спросил новобранец. — Стрелять в воздух, сдаваться в плен или бежать сломя голову, в панике оставляя города врагу? Не лезть же брататься с японцем!
Вопрос, конечно, острый, в, прежде чем ответить, Шлихтер в некоторой растерянности потер свой высокий лоб.
— Меньшевики долдонят нам, что надо требовать мира во что бы то ни стало — это лозунг российских реакционеров. Меньшевики хотят добиться положения, которое было до войны. А что было до войны, вы знаете: безудержная эксплуатация, бесправие, разгул нагайки и кнута. Выход из войны не в мирном договоре. Надо воевать против царизма и развязанной им кровавой бойни! Война открыла трудящимся правду о царской России. Ленин сказал: «Гроб повапленный — вот чем оказалось самодержавие…»
— Что это значит?
— Это от евангельского сравнения лицемеров с «гробами повапленными», то есть покрашенными, которые красивы снаружи, а внутри полны мертвых костей и всякой мерзости. Царь снабжает войска, идущие на войну, иконками, а мы вооружим вас более разрушительным оружием, — сказал Шлихтер. — Сообщайте нам ваши адреса и побольше фамилий ваших товарищей. Мы засыплем вас листовками, прокламациями, в которых расскажем правду о революционном движении в стране, о причинах войны и пожелаем не победы царизма, а победы над царизмом. И не мира во что бы то ни стало, а революции.
— Спасибо, Александр Григорьевич, — крепко пожал руку Шлихтеру новобранец. — Теперь нам ясно, в кого целиться.
Министр внутренних дел Плеве заявил, что маленькая военная победа должна победить революцию. Не получилось. Большие поражения вызвали революционный подъем. Большевики организовали митинги и демонстрации под лозунгами: «Долой войну!», «Долой самодержавие!» Как снег на голову вылетали из подполья листовки: «Для чего должен умирать русский солдат?», «К новобранцам», «К рекрутам». 14 апреля 1904 года в 7-ом саперном батальоне в большом количестве были распространены прокламации «К солдатам Киевского гарнизона». Это произвело на командование впечатление разорвавшейся бомбы.