— Мой извозчик ждет вас на улице!
«Пожалуй, все идет, как задумано…»
И вот — управление. На улице — толпа. На широкой лестнице, снизу до четвертого этажа, сгрудились служащие — возбужденные, жестикулирующие, о чем-то неумолчно говорящие. Шлихтер быстро поднимался по ступеням и вдруг поймал себя на мысли: да ведь это продолжение той же февральской забастовки! Да ведь это те же люди, те же товарищи, более чем на полгода повзрослевшие!
Вдруг отчетливо расслышал возгласы:
— Шлихтер! Шлихтер!
Он резко остановился на лестничном повороте, быстрым, слегка прищуренным взглядом окинул знакомые и незнакомые лица и воскликнул:
— Я снова, товарищи, с вами!
Когда утихли аплодисменты, раздался голос Кржижановского, предоставляющего ему слово. Публика затихла. Оратор начал негромко:
— Я приветствую вас как товарищей, которые вступили в непримиримую борьбу с самодержавием.
Снова вспыхнули аплодисменты. Он тут же погасил их решительным взмахом руки.
— Многие из вас еще в феврале стояли в стороне от политических требований, а некоторые даже экономических. Те дни навсегда прошли! Отныне забитый и угнетенный конторщик-железнодорожник присоединяется к великой политической борьбе всего пролетариата России!
У входа началось какое-то оживление. Шлихтер умолк. Кто-то из комитетчиков, кажется Александр Павлович Рузский, радостно произнес:
— Ага, пришли представители Киево-Полтавской!
Александр издали увидел широко улыбающееся лицо Михаила Яковлевича Началова, делопроизводителя службы движения Киево-Полтавской железной дороги. Этот пожилой человек, потомственный почетный гражданин, к немалому огорчению действительного статского советника Погорелко, начальника дороги, организовал комитет. И вот он пришел сейчас во главе большой делегации рабочих и служащих. Сквозь рокот толпы долетел его глуховатый голос:
— Со вчерашнего дня бастуют рабочие наших мастерских… Мы присоединяемся к вам во имя… — Дальнейшие слова его потонули в одобрительных кликах и аплодисментах.
Митинг принял резолюцию: присоединиться к всероссийской стачке. Впервые наряду с экономическими были выдвинуты и политические требования: созвать законодательный парламент, избранный на основе общего, равного, тайного и прямого голосования без различия пола, веры и национальности; свобода слова и собраний; неприкосновенность каждого, кто забастовал…
Управление еще заполнено забастовщиками. А в одной из двухсот просторных комнат собралось человек двадцать представителей комитета меньшевиков, Бунда, «Спилки», эсеров, анархистов, Революционной украинской партии (РУП).
Сияющий Вакар подходил то к одному, то к другому. Одни слушали его молча, отрицательно или согласно кивая головой; другие разводили руками — посмотрим еще, мол; третьи пытались пуститься в многословные рассуждения — и тогда Вакар, мило улыбаясь, ловко ускользал к кому-нибудь другому…
«Какой же, однако, молодец, — про себя отметил Кржижановский. — Сколько в нем энергии!»
— Товарищи, — выступил вперед Шлихтер, — то, что вы видели в этом здании и возле него, то, в чем мы имели возможность неоднократно убедиться, свидетельствует лишь об одном: в Киеве необходим коалиционный комитет, способный направить в единое русло разрозненные пока, но уже выходящие из мирных берегов массы.
В ответ — ироническое:
— Вы говорите: коалиционный или революционный?
— Я говорю и то и другое…
— Господа, — тоже иронически перебил Вакар, — если мы собрались для того, чтобы иронизировать, не лучше ли нам вынести постановление об издании юмористического журнала?
Все зашикали на «юмористов». Пробасил представитель «Спилки»:
— А вопрос об издании не праздный: я прошу поддержать издание на гонимой украинской мове…
— Не будем спорить о языке и необходимости какого-то издания! — вскочил Глеб Максимилианович. — Сначала необходимо избрать комитет, наделить его полномочиями, а затем уже решать другие вопросы.
— Если в комитет будет избран Шлихтер, кого он будет представлять?
— Надо полагать, служащих Юго-Западных дорог! — поспешно произнес член комитета меньшевиков. — Нам известно, что он и Кржижановский возглавляют там стачечный комитет.
— Ни в коем случае! — резко поднялся Александр. — Я представитель киевской группы большевиков «Вперед»! А управление дорог, революционность служащих которого вы имели возможность только что видеть, достаточно многочисленное, чтобы также иметь своего представителя в коалиционном комитете.