— Я должна доказать, что достойна. Этот знак верности — положила руку на маленькую шкатулку — всего лишь выражение доверия. Она ничего не рассказала о своём клане, я сейчас я никто. Сложно объяснить, у нас это в культуре. Были примеры, когда кланы присягали никому не известным эльфам. Принял присягу клана, значит поклялся быть их защитником. А сейчас… — Аль развела руками — Однажды они обратятся ко мне с просьбой. Если я не справлюсь, то буду обязана вернуть им знак. И верну. Иначе меня покроет позор. Если уя мру, его им вернут мои близкие.
— А если у тебя его украдут?
Аль улыбнулась:
— Это символ. Он не может быть украден, подарен или потерян. Он здесь — положила руку на грудь — И у меня, и у них.
Хм. Даже так.
— Пусть бы отдали этот знак королю этого государства — внесла здравое предложение.
— Никогда. Никогда эльфы не станут вассалами людей.
Эльфячье воспитание так и прёт из всех щелей. Ну и пусть её, мне с ней хорошо, а остальное не важно.
На ярко освещённую площадь прибыли в сумерках. Дилижанс уже ждёт. Здоровенная, довольно узкая и очень длинная карета с восемью парами колёс. Вокруг шум, гам, ругань. Носильщики переругиваясь запихивают багаж на крышу, будущие пассажиры кучкуются неподалёку и степенно общаются с провожающими. В дорожной одежде в основном, мужчины, но есть и пара дам в походных платьях.
В смысле, в платьях для путешествий. Это когда лиф закрытый, неширокая юбка с разрезом до колена. И цвет военно-полевой, не маркий. Как и у нас с подругой. У Аль тёмно-синее, а у меня приятного оттенка коричневое. Чулки тоже обязательны. В теории. Аль натянула, а я решила без них. Потерпят мою неприличность, не надорвутся.
Наша коляска остановилась неподалеку от толпяшихся людей. Переглянувшись с подругой без слов поняла, сейчас моя очередь идти вперёд. Она робела. Я соскочила с тарантайки и направилась к дилижансу. Где тут ответственный за этот бардак? Оказалось, один из кучеров. Он показал, куда загружаться, у нас отдельная кабинка спереди на трёх человек, с отдельным же входом.
В ней пока никого не было. Главкучер подозвал носильщиков, приказал перенести наш багаж на крышу дилижанса, тоже в отдельный отсек. Тут-же со своими ценными указаниями объявилась Аль. Любит она это дело, контролировать и командовать.
Мы вдвоём залезли в нашу кабинку, кучер был так любезен, что помог нам, поддержав под ручку. Ступенька высоко, а разрез на юбке не сказать чтобы длинный, пришлось поизвращаться. Кабина большая и с высоким потолком. Можно даже ходить. Усевшись на довольно удобные сиденья мы с Аль переглянулись и хором заулыбались. Скоро поедем дальше!
Глава 8
Глава 8
Тронулись только через час, уже совсем стемнело. Третьего к нам так и не подселили, хорошо. Можно расслабиться. Поболтали, посмеялись. И затихли. Перед глазами стенка, лобового стекла нет. Есть столик, прямо перед нами. А за окружающим миром наблюдать можно только по сторонам, в дверцах были окошки.
Когда выехали из ворот города, глазеть стало не на что. Ни одного огонька даже на горизонте. Едем в безжизненном пространстве. Как лошади по дороге в полной темноте бегут, не понятно. Хотела спросить у Аль, но она уже задремала на своём сиденье с полуулыбкой на лице. Что-то приятное снится. А мне чем заняться?
Пялиться в темноту глупо. Планы на ближайшее будущее уже есть. Заселяемся в гостевой дом, потом найдём академию и подадим туда заявление. А потом? Потом будет видно. Три года учёбы… Три года назад мне было 18 и родители были ещё живы. Как сильно изменилась моя жизнь.
С родителями у меня никогда не было особо близких отношений. Я их терпела и позволяла о себе заботиться. А они меня любили, теперь отчётливо это осознаю. Баловали, почти ни в чём не отказывали. Но не понимали. Я сама себя тогдашнюю плохо понимаю. И не хочу вспоминать эти пустые обиды, ссоры, скандалы. Уходы из дома. Мама, папа, если вы меня слышите, простите меня, пожалуйста. Я была такой дурой.
Тряхнуло, и снова ровная дорога. Настроение испортилось. Поспать? Ни в одном глазу. Бросила взгляд на Аль — дрыхнет, предательница. Что-то она про своих родителей тоже говорила. Что они не сильно переживают, да. Не верю. Может, отправить им письмо? Королю и королеве? Три хаха. Если и дойдёт, то через десять человек, то есть эльфов. Да и человек. И все его прочитают. Рисковано. И для Аль, и для меня. А что ещё можно сделать? А ничего, похоже.
Были бы тут переговорные камни или волшебные амулеты… А может, и есть. Ничего я толком об этом мире не знаю. Даже что за король или королева правят в этом королевстве не интересовалась. Решено. Как прибываем в столицу, куплю себе много умных книг и засяду за чтение. От Аль пользы мало, знания о человеческих государствах у неё только по верхам. Такая же балаболка, как и я.
Опять тряхнуло. А на книги нужны деньги и много свободного времени. И одно другое исключает. Или я зарабатываю деньги и не имею времени на чтение, или читаю, но не имею времени на зарабатывание денег. Или надо найти клад, хихи. Или богатого любовника, что намного реалистичней.
Всегда презирала этих охотниц за состоянием, а сейчас начинаю их понимать. Как-то же надо выживать и двигаться вперёд? Влюблённый принц, конечно, предпочтительнее богатого любовника. Но где его найти, этого принца? Поиски тоже требуют времени и финансов. Замкнутый круг. В той академии, куда я еду, обучаться вместе со мной будут не графья, а дети крестьян на бюждете и за 20 лет отработки. Это если учесть редкость магов и малочисленность знати по сравнению с остальными сословиями. Так что и тут не предвидится облегчения тяжёлой жизни несчастной попаданки.
Так бы пару раз отшила, показав гордость, возбудила бы интерес, а потом раз, и проявила врождённую доброту, суперспособности, соблазнительную фигурку. Что там ещё демонстрируют? Наивность, да. Мужчины моментально западают на неё. И всё, аристократ мой. Но нет, халява не для меня. Не доросла. Или карма плохая.
Да что так трясёт-то? Но Аль не проснулась. Что у меня, вообще, в активе? Лечение, владение оружием, сила, ловкость. Всё остальное для личного пользования. В цирке выступать на полставки? Не смешно. Ах да, ещё дар возбуждения желания. Похоже, действительно придётся искать богатого и не слишком противного любовника. Их в столице должно быть. Я же обязана проповедовать разврат? Всё как завещала любимая богиня. Противненько, конечно. Эх. Ладно, жизнь покажет, научит и разочарует. Без моего непосредственного участия, поэтому заранее расстраиваться ни к чему. Так или иначе утрясётся, плакать буду по факту. Скорей бы доехать… Зевнула, закрыла глаза, и незаметно уснула.
Растолкала меня Аль. Светло.
— Галь, остановка полчаса, ты что-нибудь хочешь?
— Спать — отвернулась и снова закрыла глаза.
— Тогда дай мне денег, я хочу есть.
Отдала ей весь кошель, отрубилась. Проснулась уже сама. Аль сморит в окно, на столике стоит накрытое тряпочкой лукошко. И приземистый пузатый глиняный кувшинчик.
— Доброе утро — сказала я, потягиваясь.
— Доброе — Аль обернулась, радостно заулыбалась — а я тут скучаю. А ты спишь!
— Спалось — филофсовски ответила ей — А это что такое? — приподняла тряпочку с лукошка, принюхалась.
— Это пирожки и молоко. Пирожки с малиной и с мясом. Ешь, пока совсем не остыли.
Пока я ела и запивала, Аль делилась новостями. Как ей было скучно, как она покупала у диких крестьян еду, как к ней приставал один наш попутчик, господин в сером камзоле. Пытался выведать кто она такая, куда едет, и кто её соседка. Как жутко воняло в деревне навозом и как на неё мычали злые коровы и рычали трусливые собаки.
— Следующая остановка будет вечером, это самый длинный перегон — наконец, закончила свой монолог.
Я быстренько дожевала и заглянула в лукошко. Там лежал одинокий пирожок. Придется нам поголодать, подумалось. Не сташно, конечно. Просто печально.
— А что так мало еды купила? Надо было больше.
— Я думала, что хватит, но потом мне стало скучно, и… Вот. — Аль виновато посмотрела на меня.