Она часами возилась с Эдной, одевая её, как принцессу. Она водила ребятишек вместе с четырёхлетним племянником в зоопарк магических животных и в магловские кинотеатры, покупала им мороженое и бигмаки. Маленький Том стал называть её мамой.
А Гарри пришлось все дни проводить с Люциусом. Лорд Малфой целенаправленно создавал политическую партию, лидером которой числился Гарри Поттер. Новоявленному лидеру приходилось выступать перед своими сторонниками, встречаться с журналистами, проводить какие-то благотворительные акции. Одной из таких акций стала бесплатная раздача всем оборотням волчьего зелья с обещанием восстановить их в правах, когда партия придёт к власти. Всё это было чрезвычайно утомительно. Гарри никогда не стремился быть лидером. Он с неохотой брал на себя руководство другими, когда ситуация была совсем уж безвыходной. Хорошо, что сейчас Люциус всегда был рядом и приходил на помощь. По правде, настоящим лидером партии был лорд Малфой. Но если бывший Упиванец, хоть и оправданный Визенгамотом, создаёт партию, это очень подозрительно. Вот и приходилось Гарри быть прикрытием для Люциуса.
Зато Гарри придумал удачный девиз для партии». Недолго думая, он взял девиз рода Малфоев: “Sanctimonia vincet semper», «Милосердие всегда одержит победу».
Партия стала называться «Рыцари милосердия» или по-простому, Милосердцы. Милосердцы искали бездомных осиротевших ребятишек, доставляя их в приют, варили и раздавали волчье зелье оборотням. И даже по подсказке Люциуса и из его средств выплачивали денежное пособие нескольким аврорам, сильно искалеченным в войне. Пенсия от Министерства, которую они получали, была мизерной.
*
Поздно ночью Люциус сидел в кабинете, ел конфеты и размышлял. Политическая партия оформилась, обрела название и девиз. Но Министр магии Руфус Скримджер только что избрался. До новых выборов ещё шесть лет. Надо каким-то образом дискредитировать его, или хотя бы его заместителей, подтолкнув к отставке. Люциус перебирал в памяти своих знакомых гоблинов из Гринготтса. Несомненно, Министерство конфисковало у Упиванцев огромные состояния. Также, несомненно, что деньги просто перетекли на личные счета победителей. На чьи? Вот это и предстояло выведать у банкиров. Интересно, каким образом Министерство заставило упрямых несговорчивых гоблинов нарушить конфиденциальность счетов? Ведь банк Гринготтса похвалялся заботой о клиентах. «Нам неважно, кто вы. Тайна вашего вклада будет соблюдена», - так звучал негласный девиз банка. И на тебе! Неподкупные гоблины беспрекословно допустили Министерство к сейфам преступников, находящихся в Азкабане! Это немыслимо!
На другое утро Люциус неторопливо вошёл в банк. С безукоризненной осанкой, одетый в белоснежный костюм и тёмно-серую мантию, лорд Малфой сразу привлёк себе усиленное внимание всего персонала банка. Да и трудно игнорировать самого богатого в Англии человека.
Он подошёл к стойке, где обслуживали клиентов, и заявил молоденькому клерку: «Я хочу немедленно изъять все свои средства из вашего банка». Гоблин от волнения начал заикаться.
- Эт-то н-не в моей ком…компетенции, лорд Малфой. Такие огромные суммы… Прошу вас, переговорите с управляющим. Прошу вас, вот тележка. Она довезёт вас до мистера Ротшильдиуса, - суетился перепуганный клерк.
Люциус прекрасно знал желчного несговорчивого Натаниэля Ротшильдиуса, который обычно отказывал в кредитах многим непутёвым наследникам богатых семейств.
Тележка очень бережно, без обычных сумасшедших виражей, спустилась по рельсам глубоко под землю и остановилась у огромной двери в скале.
Люциус, не постучавшись, вошёл. За огромным столом восседал маленький, скрюченный гоблин с грозным взглядом из-под растрёпанных бровей. Макушку увенчивала ермолка, на щёки спускались подвитые пейсы. Это и был Натаниэль Ротшильдиус, вот уже семьдесят лет бессменно возглавлявший английское отделение банка.
- Лорд Малфой, что вы выдумали? Забрать все деньги? Вы с ума сошли? – сердито заговорил управляющий.
- Я больше не доверяю банку Гринготтс, господин Ротшильдиус, - холодно сообщил Люциус. – Вы изменили вашим главным принципам – конфиденциальности и безопасности вкладов.
Лорд Малфой блефовал. Он отнюдь не собирался забирать свои деньги. Но угроза была довольно серьёзной. Гоблины лихо прокручивали его деньги в разных крупных и мелких сделках, законных и не очень. И одномоментное изъятие таких огромных средств грозило банку элементарным банкротством.
- Счета преступников… - сразу понял банкир. – Поймите, мы оказались в безвыходном положении. Министерство грозило отозвать нашу лицензию, и запретить нам работать в Англии. Вы представляете, какие это убытки? Английское отделение самое крупное и доходное.
- А если завтра Министерство нацелится на мои деньги? – пожал плечами лорд Малфой. – Нет, я решил перейти в русский банк «Магический стандарт». У них и проценты по вкладам больше, и неприкосновенность сейфов гарантирована Непреложным обетом. Да и от нашего Министерства Россия довольно далеко.
Торговались они долго. Люциус несколько раз вскакивал, прося не отнимать у него время попусту и требуя немедленно оформить перевод всех средств в русский банк.
Результатом многочасовых переговоров явилось со стороны Люциуса обещание оставить свои деньги в Гринготтсе и передача в дар банку драгоценной пробирки с тремя каплями экстракта из философского камня, незаменимого средства для превращения любого вещества в золото. В свою очередь Люциус получил официально заверенные банком списки высокопоставленных чиновников, которым отошли деньги и сейфы Упиванцев.
Больше всего его возмутило, что сейф Беллатрикс, набитый золотом и ценными тёмными артефактами теперь числился за Руфусом Скримджером. Это же наследство племянника! Каков мерзавец! Нет, Скримджера в отставку!
В честь удачно закончившихся переговоров банкир предложил выпить по рюмочке эльфийского вина.
- Скажите, господин Ротшильдиус… - Люциус пригубил глоточек божественного напитка, посмаковал его и продолжил. – А ведь у Тома Реддла тоже был сейф в вашем банке?
- Слава Мерлину, про него никто не вспомнил. Победители даже не интересовались имуществом Реддла. Видно, думали, что Повелитель гол, как сокол,- усмехнулся гоблин.
Люциус отметил, что гоблины до сих пор называют Волдеморта Повелителем. Они с уважением относились к самому могущественному магу. Тёмный лорд, несмотря на своё усиливающееся сумасшествие, никогда пальцем не тронул ни одного гоблина.
- Когда сирота имеет право вступить в наследство? – спросил Люциус, который и так прекрасно это знал.
- В четырнадцать лет. А что? – насторожился Ротшильдиус.
- Через десять лет ждите наследника, - пообещал аристократ. – И горе вам, если про этот сейф узнает кто-нибудь посторонний.
- О чём вы говорите? Вы что, видели этого наследника?
- Видел так же близко, как вас, - кивнул лорд Малфой.
Ротшильдиус недоверчиво покачал головой, но расспрашивать не стал. В конце концов, есть верные тесты по определению родственников.
Люциус уходил из Гринготтса довольным. Он раздобыл чрезвычайно важные сведения. Пока его партия (ну, ладно, партия Гарри Поттера) не наберёт достаточного веса, надо попридержать их. А опубликованные в нужный момент они произведут эффект разорвавшейся бомбы и приведут к отставке многих чиновников.
*
Второго мая Министерство устраивало грандиозный вечерний приём, посвящённый празднованию первой годовщины победы над Волдемортом. Планировалось выступление перед собравшимися Министра Магии Руфуса Скримджера и речь Национального героя Гарри Поттера. А после этого изысканные закуски, море выпивки, танцы. На приём были приглашены и послы магических Франции и России.
Люциус втайне запланировал свою акцию, которую держал в тайне. Он постоянно вёл какие-то переговоры с Люпиным и Арвидусом Грейнбеком, сыном погибшего Фенрира Сивого. Именно Арвидус Чёрный стал вожаком довольно многочисленной стаи, которой раньше руководил Фенрир. Оборотни вели жалкое существование. Раньше они могли работать на многочисленных мелких фабриках в близлежащих городках. Сейчас владельцы фабрик, запуганные угрозой значительного штрафа, на работу их не брали. Иногда оборотни негласно нанимались к фермерам, которые, пользуясь их безвыходным положением, нещадно эксплуатировали их. В полнолуние любой мог пристрелить обратившегося волка или, поймав, отправить на живодёрню.