— И перед смертью он тебе рассказал, кто он такой, — закончил за него Фил. — Так?
— Именно!
Фил скептически хмыкнул. Веник тоже слушал Деда с недоверием.
— Ты погоди гугукать, Филин, — зло сказал старик. — Я и сам смутно помню свое детство. Это уж явно был не Тамбур.
— Ну, а теперь что? — не выдержав, спросил Веник. — Что мы теперь будем делать?
— Уходить будем! — резко сказал Дед. — Возможно навсегда!
Фил возмущенно надул щеки и выпустил изо рта воздух.
— Да постой ты, Дед! Ты в своем уме! Вот так вот взять и стать отщепенцами… К тому же куда уходить-то? Тут ведь тупик. Теплотрассы в другой стороне и их, при нынешнем кипише, просто наглухо перекрыли. Я-то думал, чего там стража шарится, а они видимо думают, что эти молодцы в ту систему ушли.
— Я расскажу куда мы пойдем, — раздражаясь, сказал Дед. — Только будь добр, дослушай меня до конца, а потом и задавай уже вопросы.
— Значит так, — Дед, снова горделиво оглядел собравшихся. — Мы уходим. И уходим в Метро!
— Чего!!! — Фил даже привстал от изумления. Да и Веник сильно удивился. Только Борода невозмутимо сидел и слушал своего учителя.
Не обращая ни на кого внимания, старик продолжал говорить:
— Если вы внимательно меня слушали, то должны помнить, что ранее я говорил вам про два своих плана. Первый заключался во взятии власти в Люксе, а о втором, мы сейчас и поговорим.
Дед полез за пазуху и вытащил оттуда толстую замусоленную картонку с черно-белой фотографией, на которой виднелся лысый человек неопределенного возраста, чей подбородок украшала жидкая бородка.
— Это Ленин, — с гордостью сказал Дед. — Наше Все!
Все трое уставились на фотографию.
— Именно он вел меня по жизни, не давая сдохнуть среди этого свинства. Именно он вывел Вениамина на этот склад. Он привлек ко мне ученика моего — Бороду и нас с тобой, Фил, свел именно он.
Слушая эту тираду Веник вдруг подумал, что Дед-то того. В смысле чокнулся. Причем, по всему выходит, что с ума он сошел уже давно. Ленина вот какого-то придумал.
Посмотрев на Фила, по выражению лица мастерового, Веник понял, что и того одолевают похожие мысли. Только Борода преданно лыбился, глядя на фотокарточку.
— Вы, наверное думаете, что я псих, — сказал Дед и Веник чуть не вздрогнул. — Вот таскаю за собой эту картинку и несу бред. Так ведь?
Никто ему не ответил. В комнате повисла тишина, так что слышно стало, как еле-еле что-то потрескивает в лампочке на потолке.
Загадочно глядя на Фила, дед протянул руку с картонкой к нему, словно собирался показать фокус.
— Вот смотрите.
Он взялся за картонку другой рукой, словно собирался ее порвать. Раздался шорох бумаги и Веник увидел, что старик отделяет фотографию от картонки, что-то вытаскивая из-под нее. Оказывается, в картонке скрывался квадратный, пожелтевший, глянцевый листок с какими-то разноцветными линиями.
— Смотрите, — сказал Дед заговорщицким голосом, разворачивая его.
Все трое склонились к нему, чуть не ударившись головами.
Сначала, Веник подумал, что листок — это детский рисунок, изображающий разноцветных червяков или многоножек. Однако, приглядевшись, он понял, что это какая-то схема из множества линий, усыпанных кружками, рядом с которыми было что-то написано мелким черным шрифтом. Сразу стало ясно, что это вещь из прошлого и сделана именно в те времена. От руки сейчас никто бы так ни нарисовал и не написал.
Веник прочитал надпись большими буквами сверху схемы:
СХЕМА МОСКОВСКОГО МЕТРОПОЛИТЕНА им. В.И. ЛЕНИНА.
Рядом его товарищи, шевеля губами, про себя также прочитали написанное.
— Имени Ленина! — торжествующе сказал Дед. — Поняли? Ленина!!!
Веник ничего не понял, но решил подождать, что скажут остальные. Однако Борода и Фил молчали, переваривая увиденное. Еще пару дней назад, вид этой схемы не вызвал бы у Веника никаких эмоций, однако сейчас, после всех последних событий, здесь, возле входа в Метро, этот клочок бумаги вызывал настоящий трепет.
— Так что, учитель, — подал голос, Борода. — Может, расскажешь нам об этом? Раньше, ты мне это не показывал. А ведь я твой ученик!
Борда явно был уязвлен.