Внизу был асфальт. Асфальт и больше ничего — архитектурный комплекс как один большой памятник бетону. Феликс Кавальканти не позаботился о детской площадке.
Ребята кучкой жались под лестницей — никто из них не знал, как преодолеть забор. Алек тоже не знал: об этом пункте плана они совсем забыли.
— Забор выключен! — крикнул им Каспер, опуская Иво на асфальт. — Перелезайте и бегите врассыпную!
Ученики не двинулись с места. Никому не хотелось проверять на себе, выключен ли забор. Какой-то сообразительный малый отправил прикоснуться к сетке одного из «посвященных» одноклассников — тот беспрекословно выполнил приказ. Его не ударило.
— Как это возможно? — выдохнул Алек, присаживаясь рядом с Иво. — Они что, не включают его на таком режимном объекте?
Каспер, игнорируя вопрос, стянул с Иво пиджак, затем принялся расстегивать рубашку, чтобы открыть рану. Алек прищурился, разглядывая лицо куратора: ему вспомнился болючий удар элекрошокером, ожог от которого не зажил до сих пор, и внезапное отключение света во время важного разговора.
— Ты что-то делаешь с электричеством, — догадался Алек.
Каспер хмыкнул:
— Бинго, детка.
— Это твоя роботская суперспособность? — Алека тошнило от слова «предназначение», куда больше ему нравилось чувствовать себя одаренным, чем предназначенным.
Вместо ответа, Каспер сказал:
— Веди сюда свою Николь.
Как Алек и думал: Николь не предпринимала попыток к бегству. В то время, как большая часть ребят делала подкопы или лезла прямо по сетке забора через верх, Николь смирно, почти по-солдатски, стояла у стены в ожидании новых приказов. Часть других «посвященных» ребят делали то же самое — Алек шикнул на них: «Уходите! Лезьте через забор!» и они подчинились.
Девочку же, взяв за руку, он подвел к Иво, цвет лица которого начал теряться на фоне серого асфальта. Под его затылком все еще растекалась кровь, но уже гораздо медленней, чем в первые минуты после выстрела, и Алек запереживал: а что, если кровь закончится?
— Вылечи его! — приказал он Николь, указывая на Иво.
Светлые глаза, поражающие своей пустотой (Алек помнил их совсем другими!), уперлись в юношу.
— Извини, я не понимаю, — не своим голосом ответила Николь.
Алека заколотило от злости и бессилия: в смысле — не понимает?! Он думал, это будет просто: есть умирающий человек, есть медицинский робот, почему она не может ему помочь?!
— Человек умирает! — начал орать на неё Алек. — Ты должна ему помочь! Это твоё предназначение, блин! Ты медицинский робот!
Она опустила взгляд на Иво и её глаза заходили вверх-вниз, как сканеры. Алек с облегчением подумал: «Наконец-то!». Но Николь не притронулась к Иво, а снова посмотрела на Алека и сообщила:
— Слепое проникающее огнестрельное ранение в шею. Повреждение кровеносных сосудов.
— Да ладно?! — заорал парень — ему казалось, он готов ударить её. — Что делать-то с этим?!
Она ещё раз повторила:
— Слепое проникающее огнестрельное ранение в шею. Повреждение кровеносных сосудов.
— Ты что тупая, блин?! Ты тупая?!
Тогда поднялся Каспер, отодвигая его в сторону:
— Всё, хватит. Она же просто диагност.
Но Алека уже трясло от плача: он не мог смириться с мыслью, что вот так глупо — перед, мать его, медицинским роботом — он потеряет своего единственного друга. На финишной прямой, когда они только выбрались из этого ада, он потеряет лучшего из них — лучшего в этой школе, лучшего в его жизни. Первого человека, с которым подружился именно он, именно этот Алек, а не какая-то его прошлая версия! Почему всё настолько несправедливо?!
— А нахера вообще нужны такие роботы! — выкрикивал Алек то ли Касперу, то ли Николь. — Нахера её такой сделали, если она ничего не может?! Просто бесполезный кусок металла, обтянутый биологическими тканями! Дура! Ненавижу!
Поток ветра чуть не сдул Алека с ног, но, продолжая выкрикивать слова ненависти, он не сразу обратил внимание на внезапно нагрянувшую стихию. Он кричал, что ненавидит роботов, всех роботов, что согласен с их уничтожением, и лучше бы они её, Николь, уничтожили, чем потащили за собой — эту бесполезную машину. Каспер тянул его в сторону, и что-то говорил про вертолеты, но Алек даже сам себя не слышал.
Он опомнился, когда Каспер больно дернул его за руку, заставив посмотреть на себя, и вкрадчиво проговорил в лицо:
— Уходим. Прямо. Сейчас.
— Но Иво…
— Они его спасут.
— Нет! — из глаз снова потекли слёзы. — Они выстрелили в него!..
Мимо Алека пролетела пуля, и Каспер, вздрогнув от неожиданности, резко притянул его к себе, положив ладонь на затылок юноши. Он посмотрел наверх — начался обстрел с воздуха. Каспер отдал команду Николь: лезть через забор и бежать, а Алек, хоть и наорал на неё только что, забеспокоился: как она выживет одна, она же всё равно что в деменции?!
— Они попадут в него второй раз, если мы не уйдем, — сказал Каспер. — Для него это будет фатальней, чем для нас.
Алек понимал: Каспер прав. Нужно уходить, иначе они, целясь в них, пристрелят Иво. Алек наклонился к другу, чтобы попрощаться, и Каспер, ругнувшись, встал над ними, закрывая от летящих пуль. Краем уха Алек услышал, как Каспер сказал: «Затылок береги, в нём всё, что делает тебя живым!»
— Иво… — позвал Алек мальчика. — Иво, я ухожу. Прости.
Тот застонал. Ресницы на глазах задрожали, словно он пытался разлепить глаза после долгого сна.
— Алек… — просипел Иво и его губы дрогнули, будто он попытался улыбнуться.
— Что? — он обрадовался, услышав голос друга, и прильнул к его лицу ухом — из-за шума вертолетов почти ничего не было слышно.
Мимо пролетела еще одна пуля, и Каспер принялся нервно поторапливать Алека. Юноша слышал, как куратор вытащил пистолет из кобуры и принялся стрелять в ответ.
— Скажи моим родителям… — продолжил Иво, — что мне не понравилось… в этой школе…
Алек всхлипнул:
— Скажу.
— И еще кое-что…
— Что?
— В кармане…
— В твоём?
Алек полез пальцами в карман школьных шорт Иво, нащупал там что-то… что-то скользкое и противное. Но вытащил — вдруг это последняя просьба лучшего друга? На его ладони оказался живой слизняк, и Алек, испытав прилив отвращения, чуть не выбросил его в страхе.
Удержался.
— Тут твой слизняк, — растерянно произнёс он.
— Выпусти его в окошко…
— Хорошо, — дрогнувшим голосом ответил Алек и, преодолевая неприязнь, опустил моллюска в свой карман.
Каспер силой поднял мальчика за шиворот пиджака и подтолкнул к воротам — туда, где сбежавшие ученики класса «Б» сделали подкоп. Их без перерыва обстреливали, а Каспер без перерыва отстреливался, и Алек поверить не мог, что ещё недавно считал себя обычным мальчиком, а сегодня он — робот, и его больше не удивляет, когда кто-то стреляет рядом, когда где-то гремят взрывы, когда кому-то вышибает мозги.
Они лезли под забором, пачкаясь в мокрой грязи, и это тоже его больше не удивляло. Иногда нормальность сменяется ненормальностью, но если находиться в ней слишком долго, ненормальность становится новой нормальностью. После того, как его увезли в «Люксферо», после того, как его били электрошокерами, после того, как на него вывалили информацию, что он робот-замена-мертвого ребенка, у Алека появилась новая градация дней. Например, этот день был трудным. Просто трудным.
Раньше бы он посчитал его сумасшедшим.
Перед входом в лес они выкинули смартфоны — так сказал сделать Каспер — и побежали вглубь тайги. Деревья росли настолько близко, что их кроны, смыкаясь друг с другом, создавали хвойный потолок — через него пули редко долетали до земли, но вертолеты по-прежнему слышались пугающе близко.
— Нужно найти какое-то укрытие, — говорил Каспер, тяжело дыша. — Пещера или еще что…
Алек посмотрел на пистолет в его руке, на сгустки крови и человеческих ошметков в волосах, на рубашку, прилипающую к телу — настолько она была пропитана кровью, и ему вдруг стал противен Каспер, противен в своей тупой, животной жестокости.