— Все, кого пытались незаконно вывезти из города, — объяснил парень, откладывая планшет на соседнее кресло.
Алек успел заметить промелькнувшие на экране имя и фотографию — свои. А парень продолжал вещать неожиданно мягким голосом:
— Да уж, вы ранние пташки… Отправление в одиннадцать. Придётся подождать остальных.
Алек подумал, что его голос и внешность совершенно не подходят этой угрожающей униформе с электрошокером наперевес. Светлые, чуть рыжеватые волосы парня, с идеально выверенным пробором были уложены на бок, что должно было придавать внешнему виду канцелярской серьёзности, но веснушки на носу, щеках и подбородке словно кричали окружающим: «На самом деле он не такой!». Алека умилили эти веснушки. Умилил белесый шрам на нижней губе, ровно разделяющий её пополам — явно какое-то напоминание о беспокойном детстве. У Алека был похожий, только над левой бровью — рассек, когда будучи малышом неудачно съехал с турбо-горки. С тех же времен на носу осталась странная выпирающая горбинка (из-за которой с первого по четвертый класс он носил прозвище Клювик), и хотя папа утверждает, что у Алека всегда был такой нос, тот до сих пор доказывает ему: «Нет! Я помял его об горку!».
Алек посмотрел на часы: половина десятого. Он оглядел салон, выбирая себе место, и только тогда заметил в самом хвосте электролёта двух сотрудников Центра «П» с автоматами. Опасливо обернувшись, он обнаружил точно таких же прямо за собой, и отшатнулся от неожиданности. Рыжий юноша издал смешок и Алека это царапнуло.
Нахмурив брови, он прошел к третьему ряду кресел и сел по правую сторону салона. Юноша сидел по левую, и с такого ракурса за ним было удобно наблюдать. Ну, то есть, не наблюдать, а просто… Просто иметь в виду, что он где-то поблизости. Мало ли, а вдруг понадобится что-нибудь спросить? Наверняка он здесь для того, чтобы у него что-то спрашивать.
С комфортом устроившись в глубоком кресле, Алек только тогда почувствовал, что чего-то не хватает. Ну, точно, вещей! Все его вещи остались в машине. И это была первая
проблема, с которой он решил обратиться к рыжему сотруднику.
— Извините! — негромко окликнул он его. Парень обернулся. — Мне не дали забрать вещи из машины, когда… — он запнулся, подбирая слово, — когда задерживали.
Как странно было это говорить — «задерживали».
— Тебе они не понадобятся, — коротко ответил он.
— Ясно, — растерянно кивнул Алек.
Видимо, школа предоставит свои вещи.
— А как вас зовут? — спросил Алек. — Ну, чтобы знать, как обращаться.
Юноша странно улыбнулся этому вопросу и с некоторой долей самодовольства сказал:
— Меня зовут Каспер Загорски. Но в школе принято говорить «господин Загорски».
Ну, ничего себе господин! Сам только недавно эту школу закончил!
Алек отчего-то был уверен, что Каспер закончил именно «Люксферо» — как иначе он дослужился до этой должности с электрошокером в свои неполные восемнадцать? Алек еще решил, что восемнадцать именно «неполные», хотя знать наверняка не мог.
Оглянувшись назад, вглубь салона, он в секунду установил точное число уже собравшихся учеников — двенадцать — и в голове промелькнуло быстрое, но цепляющее наблюдение: двенадцать семей пытались вывезти своих детей из города, узнав, что те зачислены в «Люксферо».
Почему?
====== Глава 3 ======
Ровно в десять пятнадцать салон электролёта начал заполняться новыми пассажирами: большинство из них казались подростками, и лишь единицы мальчиков и девочек выглядели младше четырнадцати лет. Алек наблюдал за входом и, как счетчик, учитывал каждого новоприбывшего: один, два, три…
Семнадцатый пассажир потеснил его, усевшись на кресло рядом: парень с тремя точками-родинками, как созвездиями, на щеке весело глянул на Алека и подмигнул. Алек попытался подмигнуть в ответ, но вышло слишком нарочито, как при нервном тике, и, смутившись, он глубже опустился в кресло.
Юных сотрудников с электрошокерами стало больше: к Касперу присоединились две девушки. Втроём ребята суетливо передвигались по салону, время от времени сверяясь с планшетами, и переговариваясь друг с другом о цифрах, значения которых Алек не мог уловить.
Обе девушки, как и Каспер, пытались выглядеть серьезней, чем были на самом деле: в отутюженных брюках-клеш и идеально белых блузках с нашивками школы, они напоминали Алеку свою старшую коллегу из Центра «ВМ», но, в отличие от госпожи Симоны, их выражения лиц еще не приобрели той необходимой степени пластиковости.
Каспер подошел к одной из коллег — он назвал её Ирмой, — и попросил сверить количество учеников со счетчиком на панели. Электролёт автоматически подсчитывал число пассажиров.
Услышав об этой просьбе, Алек, желая быть полезным для Каспера, выдал со своего места:
— Здесь девяносто шесть учеников, трое сотрудников школы, четверо военных, итого сто три человека!
Но следом потянулись голоса остальных ребят:
— Данная модель электролёта S-162-MDR имеет сто пятьдесят два посадочных места…
— …и четыре запасных в аварийном салоне…
— …а окошек семьдесят шесть…
— …взлетная скорость двадцать километров в час…
— …максимальная высота взлета тридцать метров…
Каспер раздраженно перебил гомон голосов:
— Спасибо, достаточно! — и, повернувшись к Ирме, устало спросил: — Интересно, так всю дорогу будет продолжаться?
Алек поник, понемногу начиная осознавать, что теперь он не самый умный и не самый особенный. Здесь он, со своей головой-счетчиком, такой же, как все, а может быть, даже хуже: модель электролёта по одному виду не определит…
Его сосед неожиданно рассмеялся — от этого родинки-звездочки на щеке сгруппировались и созвездие сломалось. Алек удивленно глянул на него, а тот, поймав взгляд, снова весело подмигнул. Зеленые глаза юноши тоже улыбались, приняв форму полумесяцев, и Алек невольно подумал: не лицо, а небо…
— Вы тут, значит, типа энциклопедии? — спросил парень, отсмеявшись.
Алек не понял:
— А ты типа нет?
Он подался к Алеку и доверительным шепотом сообщил:
— Вообще-то нет.
Алек тоже зашептал:
— А как ты тогда здесь оказался?
— Мама протащила, — и он улыбнулся, словно признавался в безобидной шалости.
Алек испытал к парню легкую неприязнь: из-за таких «мам», протаскивающих куда ни попадя сыновей и дочерей, Алек так ни разу и не попал на всеполонскую олимпиаду по математике для школьников — всё время странным образом оказывался «недостаточно умным». А тут…
— Кто твоя мама?
— Она молекулярная поварка в Центре «П».
Алек фыркнул:
— И что ты здесь собрался делать, если ничего не умеешь?
Юноша легкомысленно пожал плечами:
— Ну… Я чему-нибудь научусь! Это же школа.
Пол под ногами ребят загудел, свет в салоне приглушился, а на окна электролёта автоматически опустились черные ставни. Каспер, пройдясь по салону, объявил в наноусилитель голоса, что до прибытия в место назначения смотреть в окна запрещено, а «любые попытки взломать ставни будут караться ударом электрошокера». Алек догадывался об этом запрете: местонахождение школы «Люксферо» считалось государственной тайной.
В груди приятно защекотало от ощущения взлёта, но вместо ожидаемой радости Алек вдруг испытал невыносимое чувство тоски: он не попрощался с родителями, он не взял вещи, он не услышал тревожных маминых наставлений, очевидных и предсказуемых, но всё-таки маминых.
Только теперь, оказавшись в тридцати метрах над землей, он опомнился: позвонить! Нужно им позвонить!
Он полез в карман джинсов, вытащил сложенный вдвое смартфон и открыл список контактов. Нажал на мамин номер, но вызов не прошел. Затем попробовал позвонить папе, но случилось то же самое. С соседних кресел сыпались аналогичные жалобы на «связь».
— В школе «Люксферо» связь с внешним миром запрещена, — сдержанно объясняла вторая девушка. — Таковы правила.
Алек, услышав об этом, с надеждой посмотрел на соседа: