— Дерьмо собачье, — сунув руки в карманы, он покачался с пятки на носок и улыбнулся во все тридцать два зуба: — Я такое люблю!
====== Глава 4 ======
Алек повертел в руках брючные шорты из шерстяного твида, скептически окинул взглядом вязаный жилет с треугольным узором и недовольно сообщил:
— Мне не идёт серый.
Иво, тем временем, уже натягивал шорты на худые ноги-спички и морщился:
-Фу, оно всё колется… Бр-р.
Выделенная им спальня в корпусе для мальчиков выглядела лучше, чем распределительная комната при входе в школу, но всё-таки совсем не такая, как воображал Алек: ни кроватей-капсул с транзисторами подсознания для управления снами, ни шкафа с панелью управления, находящего нужную вещь за один клик по экрану. У Алека дома такой мебели тоже не было, да и ни у кого, наверное, не было — в Полонии считалось опасным делать новые технологии доступными для людей. Но всё-таки это существовало, и где еще находиться такой технике, как не в лучшей школе страны?
Но Алек натягивал серые гольфы, сидя на скрипучем матрасе самой обычной кровати с металлическими рейками. Между кроватями мальчиков стоял письменный стол из натурального дерева — отколотый угол и затертая столешница давали понять, что Алек и Иво далеко не первые хозяева здешней мебели. В углу — один шкаф на двоих. Всё самое обыкновенное, как в доисторическую эпоху. Салатовые обои с неровными стыками ближе к потолку пузырились и отклеивались, но, по крайней мере, не было ни плесени, ни желтых разводов.
Завязав ботинки, Алек выпрямился, еще раз оглядел комнату и выдохнул:
— Да уж…
Иво, кое-как справившись с формой (полы рубашки небрежно торчали из-под жилета, правый гольф сползал, а пиджак перекосило), вскочил на ноги и бодрым тоном сказал:
— Да не переживай! Тут миленько, даже ничего не капает в лицо. Ой! — он поморщился, резко схватившись за щеку — что-то упало с потолка. — А нет, это просто слизняк какой-то… Бе-е, какой жирный! Надо его за окно…
Он взял моллюска в ладони, огляделся, и только тогда мальчикам стало ясно, что в комнате нет окна. Они растерянно посмотрели друг на друга, и даже в голосе Иво потухли искорки былого оптимизма:
— Ладно, может быть, здесь не так уж и миленько…
Коридоры «Люксферо» выглядели как технологические коридоры в заводских цехах — с голыми потолками и кирпичными стенами без отделки. Неоновая подсветка под ногами была единственным напоминанием о существовании прогресса. Именно по такому коридору новоприбывшие ученики шагали к актовому залу, где их собирали для приветственной речи директора. Впереди класса «М» шел Каспер, с закрепленным на щеке наноусилителем, в который он постоянно повторял:
— Идите строем! Эй ты, выпавший, встань в колонну! Те, кто в хвосте, вас начать подгонять, чтобы не отставали? — и он снова опустил руку на электрошокер, как бы намекая, что значит «подгонять».
Алек расстраивался, видя Каспера таким: когда в электролёте они разговаривали с глазу на глаз, куратор показался ему славным и безобидным — совсем не таким, как сейчас. Даже веснушки на бледном лице больше не смягчали этой напускной суровости.
Юноша мечтательно вздохнул про себя: может, Каспер милый только с ним?
Актовый зал «Люксферо» напоминал небольшой стадион: кресла стояли по кругу, как трибуны, а в самом центре располагалась пустующая площадка — сцена. Трибуны делились на четыре блока: «М», «И», «Б» и «-». Все они совпадали с названиями классов, где последний, с прочерком, назывался сотрудниками школы «классом неопределенных образцов». В нём числились пятнадцать человек, никто из них не знал, почему они их отсортировали именно в эту группу. Вместо юного куратора «неопределенных» сопровождала старшая сотрудница.
Иво предложил Алеку занять место в последнем ряду, но юноша, взглядом выискивая Каспера, гадал, куда же сядет тот. Парень остановился возле первого ряда, и Алек потянул Иво за рукав: идём! Они единственные, как главные подлизы класса, подсели прямо к Касперу, чем вызвали недоумение и у куратора, и у остальных ребят.
— А ты прилипала, Волков, — с легкой усмешкой заметил Каспер.
Алек просиял: Каспер запомнил его фамилию!
Когда на середину сцены вышел бритоголовый мужчина в блестящем плаще с зеркальным покрытием, гул в зале начал стихать, и отовсюду послышались несмелые
шепотки: «Директор! Это директор!». От его плаща отражались лучи софитов — преломляясь, они слепили зрителей на трибунах, отчего разглядеть директора внимательней было почти невозможно. Однако, когда он сложил руки за спину и оглядел зал, Алек успел заметить, что правый глаз директора не двигался — будто ненастоящий.
Низким голосом мужчина проговорил:
— Добро пожаловать в «Люксферо»! Меня зовут Феликс Кавальканти, я — директор школы.
Он сделал характерную паузу, по которой зал понял, что нужно аплодировать, и разразился в аплодисментах.
Дождавшись, пока рукоплескания утихнут, Феликс Кавальканти с нескрываемым самодовольством продолжил:
— Вы должны понимать, какая это честь: оказаться в «Люксферо». Здесь ваши способности не только будут оценены по достоинству, но и применены по назначению. Наша школа занимается подготовкой высочайших кадров, готовых к служению Полонии на благо общества…
Иво, заскучав, начал отвлекать Алека странными вопросами, мол: «Как думаешь, из чего эта лепнина на потолке?» или: «А ты овец перед сном считаешь? Быстро получается?».
Алек, заскучав, отмахивался от Иво и пытался привлечь внимание Каспера:
— А вы тоже здесь учились?
— Нет, — коротко отвечал куратор.
— А как оказались на этой должности?
— Устроился.
— А как на неё можно устроиться в таком возрасте?
Каспер перевел хмурый взгляд на Алека и с расстановкой сообщил:
— Волков, во время выступления директора школы разговаривать запрещено.
Алек, отвернувшись, замолчал. Никак не получалось подобраться к этому куратору! Он утешал себя: просто все на них смотрят, вот он и стесняется. Надо остаться с ним наедине…
— …в течение месяца каждый из вас должен будет пройти обряд посвящения в «Люксферо», — продолжал директор. — Ваши кураторы будут вызывать вас по одному в Комнату Посвящения — не нужно этого опасаться, это неотъемлемая часть вашего образовательного процесса.
Одна девочка из класса «И» подняла руку и уточнила:
— А как будет проходить этот обряд?
Наноусилитель передал тяжелый директорский вздох.
— Во-первых, — ледяным тоном произнёс он. — Здесь не задают вопросы, пока я не разрешу задавать вопросы. Во-вторых, при разговоре с Господином Директором принято вставать. В-третьих, это не должно вас волновать. Ваше дело — учиться. Со всем остальным разберется «Люксферо».
У девочки задрожала нижняя губа, и Алеку сделалось не по себе. Что-то не так с этим типом в мерцающем плаще… Может, он не настоящий директор?
Алек не упустил возможности уточнить этот вопрос у Каспера:
— А он точно настоящий директор?
Каспер отреагировал раздраженным шепотом:
— Ты решил меня вывести сегодня? Слушай, что тебе говорят.
Алек слушал, по-честному слушал, но чем больше пытался сосредоточиться на этой речи о долге, родине, великом народе, стоящем на руинах «отсталого мира, который сам погрузил себя в эти руины», тем больше начинал впадать в сонливую тоску. Когда Господин Кавальканти перешел к той части монолога, когда Полония, победив пороки технического прогресса, снова встала на истинный путь, Алек догадался, что сейчас речь начнет подходить к концу — этот момент и у директора обычной школы, и у учителей, и у ведущих канала новостей всегда подводил к финальной мысли об особом историческом пути Полонии.
И правда: раздались аплодисменты, кураторы объявили свободное время на тридцать минут, и ребята живо повскакивали с мест, не дожидаясь, когда Господин Кавальканти хотя бы уйдет со сцены. Алек и Иво тоже потянулись к выходу, за толпой, и девчонка, случайно оказавшаяся возле них, вдруг сказала: