Рота двигалась совершенно правильно: сначала короткими перебежками перекатывались стрелковые группы под прикрытием пулеметного и снайперского огня, затем вперед выдвигались ручные пулеметы, потом подтягивались снайперы и станкачи… Гренадеры, большинство которых имели боевой опыт в Туркестанских походах или ещё за Русско-Турецкую, изучили предмет на "ять", насквозь и глубже.
До рубежа в восемь сотен метров винтовочный огонь считался неэффективным… в целом. Дворцовые гренадеры, почти все отмеченные нашивками и медалями за отличную стрельбу, били в цель не хуже буров, и беспокоящий огонь они открыли с километра — рубеж "1200" был несколько слишком даже для лучших из них. И даже для "оптики", привинченной к обычной, пусть даже и высочайшего качества, трехлинейке…
С такой дистанции точно в цель били только оснащенные шестикратными прицелами "Зверобои" — их огонь, по идее, должен был отвечать вражеским пулеметам. Их, как предполагалось, у врага было по две штуки на батальон — того самого образца, что сильно умные личности рекомендовали принять на вооружение в русской армии. Этакое нечто из фильма ужасов — внебрачный плод незаконного сожительства фирмы "Максим-Виккерс" с представлением некоторых русских генералов о пулеметах как о легкой полевой артиллерии. Поэтому макеты пулеметов были установлены не на треногие станки, а на самые настоящие лафеты, очень похожие на артиллерийские. Если, конечно, не считать массивных щитов из ижорской броневой стали. Которых на артиллерийские орудия не устанавливали, опасаясь возникновения у артиллерийской прислуги "робости и оборонительных настроений": генерал Драгомиров, считавший, что дух гораздо важнее материи, сильно переоценивал способность духа противостоять вражеской шрапнели. Сразу же после того, как посредники выставили у макетов ма-аленькие красные флажки, символизирующие дульное пламя, от щитов полетела стальная щепа — 11-мм пули с закаленными сердечниками пробивали их навылет.
Когда первая волна роты приблизилась к "вражеским позициям" на шесть сотен метров, два 50-мм миномета, перетаскиваемые вместе с тяжелыми станкачами и легким пулеметом 3-го взвода в полутора сотнях метров за передовой цепью, открыли беспокоящий огонь. Собранные по "глухой" схеме минометы имели два фиксированных положения ствола — 45 и 75 градусов — и газоотводный кран с тремя положениями: "закрыто", "открыто" и "Ґ". С закрытым краном, дававшим начальную скорость девятисотграммовой мины без малого в сотню м/с и углом вертикальной наводки в 45 градусов дальнобойность миномета составляла примерно восемь сотен метров. Должна была составлять. По идее. К сожалению, на практике… все вышло далеко не так хорошо и замечательно. Мины летели либо плохо и недалеко, либо хорошо слишком, так, что отдача опрокидывала миномет. К тому же у минометчиков явно недоставало практики — по тем же самым причинам, что и взводным пулеметчикам, усугубленным ещё и крайним недостатком снарядов. Опытные партии были незначительными, и для тренировок выделялось только минимально необходимое количество.
Сочетание плохой подготовки и плохих мин позволило пулеметам противника "вести огонь" несколько дольше запланированного. "Зверобои", уже превратившие щиты пулеметов в металлолом, покрытый высокохудожественной кружевной перфорацией, все-таки не могли ГАРАНТИРОВАТЬ их уничтожение. Перебить весь расчет — это да. Издырявить щит, доведя его до полного сходства со швейцарским сыром — запросто. Но все это не позволяло считать уничтоженным сам пулемет. А если он внезапно оживет на дистанции кинжального огня… то у пехоты, несмотря на… как бы это сказать… редкую разреженность бойцов, возникнут серьезные проблемы.
Рубеж "350 метров" был решающим — поэтому рота задержалась там несколько дольше. Передовую цепь на наиболее выгодном направлении подкрепил до того следовавший позади 3-й взвод, тяжелые станкачи, лупившие с рубежа "1000", подтащили к самой передовой цепи вместе с легкими пулеметами и "зверобоями"…
И минометы наконец-то нащупали дистанцию! Немного покрутившись на позициях вражеских пулеметов, быстрая волна разрывов покатилась вдоль обозначенной "стоячими" и "укрывшимися" мишенями плотной цепи. И под аккомпанемент разрывов и басовитых пулеметных очередей в атаку поднялась пехота. Решать дело холодной сталью длинных граненых штыков — как сто, как двести, как триста лет назад. Грудь в грудь, глаза в глаза…