Дюжины четыре единиц "экзотики", вроде автоматических револьверов полковника Фосбери и переделанных для стрельбы очередями "Борхардов М93", занимали промежуточную позицию. Ближе к первому. Как правило — слишком дороги и непрактичны для массового выпуска, и заметно уступают "Орлам" и "Валькириям" по боевым качествам.
Исключением являлась довольно точная копия английского СТЭНа — естественно, под патрон 7,62х25 мм Борхард/Маузер.
Правильно расставляйте акценты. При вооружении массовой армии в четыре-пять миллионов человек кустарщина НЕДОПУСТИМА. Зато! Штучная ручная работа, прецизионная сборка и высочайшее качество — самое то, что нужно для оружия элитного спецназа. Производительность — едва ли больше шести-восьми сотен стволов в год. А больше и не надо. При ПРАВИЛЬНОМ употреблении.
А вот производительность "открытого" сектора ЦСМЗ императрицу тревожила. По её расчетам, даже плюнув на всю остальную продукцию, не сказать, чтобы совсем уж ненужную, перейдя на трехсменную работу семь дней в неделю и связавшись со всеми возможными и невозможными поставщиками и субподрядчиками, вывернувшись наизнанку и встав на уши, завод не сможет производить более тридцати тысяч пулеметов в год.
ЦСМЗ, он же — НПО "ЦентрТочМаш", не для того строили.
На строительство "с нуля" специализированного завода РП нужно не менее трех лет.
Над этой проблемой требовалось думать — и думать крепко.
Поскольку есть ещё один аспект проблемы. ДП-27 хорош, очень хорош. Но для Первой Мировой нужно нечто другое. При стрельбе ствол пулемета нагревается. Известно всем. Но не все делают нужные выводы. Чтобы ствол не потерял боевых качеств при долгой непрерывной стрельбе, его нужно либо сделать очень, очень толстым, чтобы грелся как можно медленнее, либо охладить, либо заменить на запасной и дать остыть. Ни то, ни другое, ни третье в ручном пулемете Дегтярева предусмотрено не было. Из него просто не надо стрелять долгими непрерывными очередями. Он не для того создавался.
Эту роль должен играть станковый пулемет "Максим". Вот он-то как раз БЫЛ рассчитан на то, чтобы стрелять долгими непрерывными очередями. Одна лента — двести пятьдесят патронов — одна очередь. Потом сменил ленту, и ещё одна очередь, снова 250 пуль во врага. Через час — или десять тысяч выстрелов (норма по живучести ствола), что соответствует технической скорострельности с учетом времени, необходимого на замену лент — ствол заменяется. И снова можно стрелять. Долгими непрерывными очередями.
Вопрос о том, кому может понадобиться час за часом швырять пехоту на вражеские пулеметы, отметем с порога. Пехотная тактика, практически неизменной дошедшая с 70-х годов XIX века до самой Первой Мировой, представляла собой довольно простую вещь. По правде сказать, ПРЕДЕЛЬНО простую. Пехота собирается в густые, очень плотные цепи, и наступает в направлении противника.
Единственное, что смогли придумать растерявшиеся генералы, столкнувшись с прикрытыми колючей проволокой пулеметами, это предварять атаку все более и более массированным артиллерийским огнем. Если он и влиял на выживание пулеметов, то явно в недостаточной степени. И только в самом конце войны немцы перешли от сосредоточенных атак пехотных масс к тактике "малых групп" и "просачивания". К тому времени спасти Германию могло уже только чудо. И в марте 1918-го под Аррасом штурмовые дивизии Людендорфа почти сотворили его! Что было на целое "почти" больше, чем это казалось возможным Антанте. И на целое "почти" меньше, чем надо было Германии.